Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Они ушли в этот день

В начале 80-х Н. Данелия увлекся баптизмом, стал посещать секту. Он замкнулся и практически стал чужим человеком для своих родных. На мать и отца это производило тягостное впечатление. А вскоре и между ними пробежала черная кошка.

Л. Соколова рассказывает: «Данелия – творческий и увлекающийся человек. Жизнь с ним была совсем не гладкой и счастливой, хоть и прожили мы 26 лет. Он мог пропасть на несколько дней из дома, мог сильно выпить, увлечься другой женщиной. О его романе с писательницей Викторией Токаревой говорила вся Москва – я старалась этого не видеть и не знать (в 1970 году Данелия и Токарева вместе работали над комедией „Джентльмены удачи“. – Ф. Р. ). Мэричка, свекровь моя любимая, меня уговаривала, утешала: у тебя сын растет. Я все терпела. Поплачу, поплачу – и дальше живу…

А вскоре Данелия нашел себе другую женщину. Он с ней познакомился у Джуны. Он к ней ходил лечиться после операции. Я ему говорила, возьми меня с собой, у меня недостаточность митрального клапана, – не брал. Теперь я понимаю почему. Однажды эта женщина мне позвонила. Я, говорит, с вашим мужем вместе лечусь… Разговорились, напросилась в гости. Она пришла с каким-то человеком. Сын Коля, как их увидел, заперся в комнате. А я ей все показала – вот здесь у нас ванная, вот спальня, вот кухня. Она где проходит – рукой махнет…

В один из дней Данелия пришел домой и говорит: «Люба, прости, я полюбил и хочу жениться. Нам надо разъехаться». Я поцеловала его в щеку, помахала рукой и сказала: «Пока…» Никто мне сочувствия не выразил. Собрала я вещи и ушла жить к маме, которая жила в моей кооперативной квартире, которую я еще в 50-е годы получила. Но очень тяжко мне было. Целыми днями я сидела дома как тень, часами смотрела в одну точку. И Сева Санаев, узнав как-то о моих мучениях, порекомендовал сходить на прием к Джуне, познакомил с ней. Она занялась мной: с десяток сеансов понадобилось, чтобы ушло это состояние. Причем, когда она меня лечила, я просто в рыданиях заходилась, а до этого ни слезинки не проронила…

Так и сняла она с меня это заклятье, я снова нормальным человеком себя почувствовала…»

Однако едва только начали заживать раны от этого развода, как на Соколову обрушилась новая беда, еще страшнее предыдущей. В декабре 1985 года погиб ее единственный сын Николай. При каких обстоятельствах это произошло, рассказывает сама актриса:

«У них произошел серьезный конфликт с отцом. Коля придумал идею снять фильм, пришел к Данелия и попросил помочь – одобрить и „выбить денег“. Данелия тогда руководил объединением на „Мосфильме“. Но денег он ему не дал и вообще отказался помочь. Сын ко мне приехал, рыдает, по полу валяется: „Мама! Зачем ты меня родила! Давай умрем вместе!“ Каково мне было на это смотреть? И я позвонила Георгию… Тот встретился с сыном, вроде бы успокоил… Но беда все равно случилась…

Коля погиб при невыясненных обстоятельствах. Он жил один. С женой он разбежался… Я звонила ему три дня подряд, но никто не отвечал. Потом ребята пришли, говорят, что ждали его на Белорусской у одной знакомой на дне рождения. Я дала им десятку и отправила к Коленьке. Они позвонили мне, сказали: «Все!» Его нашли мертвого с телефонной трубкой, а другой парень был на кухне тоже мертвый…

В его самоубийство я не верю, так как у него были планы, он собирался снимать фильм, ехать в Грузию на фестиваль…»

В 1992 году в минском издательстве вышла маленькая книжка с рисунками и стихами Николая Данелия – всего 10 тысяч экземпляров.

Между тем 7 октября 1994 года едва не стал последним днем для самой Соколовой. Вот что вспоминает она сама об этом дне: «В тот день мы с Майечкой Булгаковой и еще двумя мальчиками – студентами университета культуры ехали в кинотеатр „Ханой“ для участия в благотворительном концерте. Поймали попутку – „Жигули“. Втроем сели на заднее сиденье: Майя за водителем, я – посередке и один из мальчиков – справа. И вдруг водитель куда-то загляделся и на полном ходу врезался в железный столб рекламного щита. Я только успела вскрикнуть: „Что же ты делаешь!“ Увы, было слишком поздно: удар и… Когда очнулась, увидела жуткую картину. На мертвом шофере лежала Майя. В истерике я начала кричать: „Вытащите нас скорее!“ Я видела, что вся в крови, потому что спинки обоих передних сидений лежали на мне. А вокруг стояли люди и тоже кричали кому-то: „Не курите, не курите, бензин потек, все взорвется!“ Потом, когда нас стали вынимать из машины, я потеряла сознание.

На короткое время пришла в себя в «Скорой» и снова отключилась… Уже через несколько дней, в больнице, мне рассказали, что водитель разбился насмерть; через шесть дней, не приходя в сознание, отошла Майя. Мальчики отделались небольшими травмами и сотрясением мозга. А за меня врачам тоже пришлось побороться. Хирург, который лечил меня – Александр Александрович Рудковский, – признался, что надежд на то, что я выживу, было мало. У меня и голова была серьезно повреждена, и руки, и ноги, и туловище. Да еще возраст за 70… Двадцать три дня провела я в этой 36-й больнице…

Относились ко мне все внимательно: и медсестры, и врачи, даже Наина Иосифовна Ельцина присылала ко мне справляться о здоровье и с подарками…»

В последние годы жизни Соколова жила одна. В одном из своих тогдашних интервью (июль 1997 года) она рассказала следующее:

«Сосед вот тут предлагает, давай объединимся. А я не хочу. Зачем? У меня в душе ничего нет. Все выжжено. Мне и так хорошо. Я никогда не жалуюсь… Если хочется пожалеть себя – пойди погуляй, полы помой, позвони кому-нибудь! Чего киснуть-то? Нам жизнь не для того дана!..»

В самом конце июля 2001 года Л. Соколовой должно было исполнится 80 лет. Уже готовился юбилейный вечер в Доме кино. Но актриса до него не дожила. Ей необходима была операция коронарного шунтирования, и она обратилась за помощью в соответствующее медицинское учреждение. Но там ей ответили, что операция стоит денег. Больших денег. Будучи женщиной скромной, Соколова не стала ничего ни у кого просить. Сказала: «Ладно, сколько проживу без шунтирования, столько и будет хорошо». Судьба отпустила ей всего лишь несколько месяцев. Соколова умерла в 0.10 6 июня. Родные подозревали инфаркт, но от вскрытия отказались.

Прощание с актрисой состоялось 8 июня в фойе Большого зала столичного Дома кино. Отпевание – на следующий день. Похоронили Л. Соколову на Ново-Кунцевском (Троекуровском) кладбище, рядом с могилой ее сына Николая Данелия.

В 30—40-е годы не было в советском кино популярнее актера, чем этот человек. Он играл исключительно положительных героев, причем настолько обаятельных и жизнерадостных, что люди с первых же мгновений его появления на экране проникались к нему искренней симпатией. И хотя звездная слава этого актера длилась недолго – всего чуть больше десяти лет, – однако этого времени вполне хватило, чтобы память о нем навсегда осталась на скрижалях советского кинематографа.