Борис Вадимович Соколов - Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

В другом интервью Иван Бортник утверждал, что в последнее время Высоцкому для опьянения «совсем немного надо было»… Это противоречит другим свидетельствам, согласно которым даже в последние дни он выпивал залпом одну-две бутылки водки.

Оксане так запомнилась последняя встреча Высоцкого с Бортником: «Это же продолжалось всю ночь – с вечера до утра. Ваня пел какие-то песни… А – лето, все окна открыты. Вот тогда я и напилась, только не димедрола, а элениума. А Ване сказала:

– Убирайся отсюда!

Ваня Бортник… Ваня – человек и эрудированный, и интересный, и действительно талантливый актер – в общем, личность. И когда Бортника не было, Володе чего-то не хватало. Не знаю почему… Может быть, он давал Володе какой-то заряд?

Но Иван часто провоцировал Володю на то, что ему нельзя было делать. Зная Володю, он говорил ему обидные вещи. Он знал, на каких струнах играть, и делал это… А после этого случая я с Ваней не здороваюсь, более того, мы стали врагами…

Это было ужасно… Я сказала:

– Все! Я ухожу. Или пусть он уйдет.

– Нет, останьтесь оба. Если ты уйдешь, я выброшусь с балкона!

Я оделась, выскочила на улицу… Смотрю – Володя висит на руках, держится за прутья решетки…

Не помню, как я взлетела на восьмой этаж, как мы с Ваней вытащили Володю…»

Это была еще одна демонстрационная попытка суицида, рассчитанная на то, чтобы удержать любимую и достать наркотики или выпивку.

Оксана Афанасьева признавала, что такого рода демонстрации окружающих уже изрядно достали: «Попытки самоубийства… Не то чтобы Володя этим давил – последнее время это было элементарным издевательством над ближними. Все уже так устали, что я понимаю людей, которые побудут с ним немного, а потом едут домой и говорят себе:

– Господи! Да пропади оно все пропадом!»

В сугубо демонстративном характере попыток самоубийства Высоцкого не сомневается и Янклович: «Да он бы ни за что в жизни сам не разжал руки! Все эти «попытки самоубийства», по-моему, просто театр. «Не достанете наркотик, выброшусь из окна», – да сколько раз он это говорил.

Когда я приехал утром 22 июля и зашел в квартиру, Володя был одет и в довольно приличном состоянии… Двадцать второго ему позвонили из ОВИРа:

– Владимир Семенович, зайдите за паспортом.

Перед ОВИРом он заехал к сестрам в аптеку и умолял их дать «лекарство»… Потом поехал в ОВИР, получил паспорт и купил билет в Париж на 29 июля. Поехал он вместе с Оксаной… Еще он заехал в аптеку, где у него работали знакомые, и выпросил у них несколько ампул «лекарства». Только на них и держался».

Здесь Валерий Павлович сам себя опровергает. Получается, что и после 18 июля Высоцкий активно требовал наркотики, в том числе с угрозой самоубийства, и получал требуемое. Помогали главным образом медики. Им было очень неудобно отказывать народному кумиру, да и, надо полагать, давали они наркотики вовсе не бесплатно. А о том, что они губят «шансонье всея Руси», предпочитали не задумываться, наивно убеждая себя, что только он (она) и достает наркотики для Высоцкого, и одна-две ампулы в день погоды не сделают. А на самом деле у певца были десятки поставщиков, не знавших о существовании друг друга.

Янклович признавал: «Но он действительно был невыносим в последнее время… А мы все были просто люди… И Оксана – тоже человек… Когда она забрала его на два дня, уже на второй позвонила:

– Валера, я больше не могу. Умоляю, заберите Володю.

И мы с Федотовым поехали и забрали».

О том же свидетельствовал врач Олег Филатов, знакомый Вадима Туманова. Он вспоминал: «Я видел Володю в возбуждении… Он метался, pвался – пpосто pевел от боли и бешенства:

– Ну сделайте что-нибудь!

Кто мог справиться с ним в таком состоянии?!»

И Оксана Афанасьева вспоминала, сколь ужасен был ее возлюбленный в последние недели жизни: «Володя не мог найти себе места – то рвался ко мне, то он должен немедленно лететь к Туманову, то к Марине, то в Америку… Он все время куда-то рвался: он хотел сам от себя убежать. Он же понимал, что это была уже не ЕГО жизнь и что это был не ОН.

После укола были какие-то светлые мысли, но это было так недолго. Одной ампулы хватало на полтора-два часа, не больше».

22 июля состоялся последний разговор Высоцкого с Мариной Влади. Она приводит его в своей книге:

«– Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня?

– Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду.

– Спасибо, любимая моя.

Как часто я слышала эти слова раньше… Как долго ты не повторял их мне. Я верю. Я чувствую твою искренность. Два дня я радуюсь, готовлю целую программу, как встретить тебя, успокоить, отвлечь. Я прибираю в доме, закупаю продукты, приношу цветы, прихорашиваюсь…»

Искренен ли Высоцкий в этом разговоре? Или привычно врет, чтобы его в очередной раз приняли? А, может, все-таки надеется во Франции вылечиться от наркомании? Марина же в очередной раз готова обманываться…

Как рассказывал поэт и режиссер Анатолий Бальчев, находившийся в те дни в Москве, 23 июля «Володя был в плохой форме. Он приехал около одиннадцати. Мы сели за один столик (в ресторане ВТО. – Б. С. ), начали что-то есть… Наш столик сразу окружили какие-то люди. Все хотели выпить с Володей. Я разгонял народ как мог. Когда мы вышли на улицу, Высоцкий был уже изрядно подвыпивший и попросил меня довезти его до дома. С нами поехали тогда актер Владимир Дружников и Оксана Афанасьева. Из ресторана я прихватил с собой бутылку водки. Володя буквально вырвал ее из моих рук: «Я должен угостить Дружникова, сам пить не буду». Еще я хорошо запомнил, что у него с собой было много денег – целая пачка. И мне показалось, что он от них хотел избавиться, пытался их отдать.

Как будто предчувствовал…»

Шаповалов утверждал: «Моя жена видела Володю у ресторана ВТО – совершенно отрешенное лицо… Он ее не узнал».

Валерий Нисанов рассказал, чем кончилась история с Дружниковым: «…Он однажды ездил в ВТО. Привез актера Дружникова и поднялся ко мне. На кухне посадил его напротив себя:

– Давай, рассказывай про всех наших ушедших друзей… Как жили…

Дружников рассказывал по мере своих сил…

А потом спросил:

– Володя, а правда, что у тебя два «Мерседеса»? А правда, что у тебя квартира 120 метров?

– Да, правда…

Обыкновенная зависть… И это не понравилось Володе…

– Ну, я пошел. Валера, ты его проводишь…

И ушел к себе…»

В тот же день с Высоцким встречался Штурмин, которого он даже сразу не узнал. Когда они обнялись, Штурмин почувствовал «напряженное, твердое, как камень, тело» барда. Знаменитый каратист отметил, что Высоцкий был в ужасном состоянии, а присутствовавшие в квартире «все время хотели вывести Володю из этого состояния – шампанским… А Володя все время показывал пальцем – шприц! шприц! А они говорят: