Юрий Сушко - Друзья Высоцкого

За исключением лагерных лет, годы перестройки для Туманова и его дела были самыми тревожными. Поначалу он надеялся, что к власти придут люди, которые вытащат страну. Но наверх, к его сожалению, вынесло самых алчных и самых некомпетентных. В 1987-м на самую крупную артель Туманова – «Печора» – обрушился весь все еще живой механизм партийно-государственной травли. «За уклон в капитализм» Туманова обложили, спустив на него свору следователей, нацелив артиллерию шести отделов ЦК КПСС, министерства, газетчиков. «Охотничье чутье им подсказывало, – ясно видел Вадим Иванович, – что в новых условиях многим управленческим структурам нечего будет делать. И они сопротивляются всеми доступными им способами».

Особо рьяно взялась за дело газета ЦК «Социалистическая индустрия», разродившаяся целой серией разгромных статей. Сегодня трудно представить, но тогда великого артельщика на полном серьезе, с искренним возмущением обвиняли в том, что у него слишком высоки трудовые доходы, что в 1984 году он 252 дня находился за пределами артели, был в командировках, не управлял ни гидромонитором, ни драгой, ни бульдозером, ни даже лопатой. Анонимный автор – «Отдел партийной жизни» – пафосно вопрошал: «Грезилось ли тебе, «рядовой человек», что за короткий отрезок своей жизни ты сможешь купить себе дом в Ялте, квартиры домочадцам, в том числе и в Москве, менять машины как перчатки? А Туманов может… Он давно уже живет не так, как мы с вами».

Когда в журнале «Коммунист» готовился материал в защиту «Печоры» и Туманова, второй человек в партии Егор Лигачев позвонил в редакцию. Мало того, главному редактору журнала был звонок от самого Горбачева: «Вы взяли под защиту не того человека».

Каждый день Вадим Иванович ждал ареста. Сняли с работы его жену – ведущую пятигорского телевидения. От переживаний Римма Васильевна тяжело захворала: нервное потрясение и два инфаркта в один год.

Осерчавший министр цветной металлургии некто Дурасов одним росчерком пера ликвидировал «Печору» и тем самым нанес ущерб государству на многие миллионы. Хотя следователь по особо важным делам прокуратуры Коми АССР Чигир в своем представлении на его имя напишет: «Стреноженная путами ведомственных инструкций и рвением блюстителей порядка, тем не менее старательская артель показала ошеломляющий эффект во всех видах деятельности, будь то добыча полезных ископаемых или строительство дорог в таежных дебрях или на болотах в вечной мерзлоте тундры. Работали с наивысшей в стране производительностью труда, в отдельных случаях перекрывали мировые стандарты, причем на самой несовершенной технике, бросовых, списанных механизмах».

Кто помнит сегодня Дурасова? Разве что сам Туманов. Теперь и мы с вами.

Слава богу, рядом оказались и здравые люди, и верные друзья. Одним из первых был кинорежиссер Станислав Говорухин, которому удалось убедить главного редактора «Литературной газеты» опубликовать его статью «Я – опровергаю!». Дипломированный геолог, он прекрасно знал, какими природными богатствами располагает страна. Главнейшими из них ставил людей. И одним из первых Туманова: «Продолжаю его считать самым честным и порядочным человеком и самым интересным из тех, с кем мне приходится знаться… Когда все мы барахтались в гнилом болоте застоя, он уже стоял на живой и твердой почве деловой, трудовой инициативы. Это он и такие, как он, приблизили нынешнее беспокойное время, вселившее в нас надежду на лучший завтрашний день.

Владимир Высоцкий оставил после себя добрую память. За многое я должен быть ему благодарен. И, в частности, за его близкого друга, которого он мне передал, как дорогую эстафету».

Вмешались и другие влиятельные и порядочные люди – Святослав Федоров, Отто Лацис, Николай Шмелев, Владимир Тихонов. Их стараниями уголовное дело по «Печоре» было прекращено.

Через три года московский мэр Юрий Лужков именно тумановских рудознатцев позвал поучаствовать в строительстве кольцевой автодороги.

На большом совещании в Моссовете Вадим Иванович просто сказал: «Мы пришли в чужой город, вы нас не знаете. Но нас пригласила администрация Москвы, и мы отказать не могли. Вижу, вы крупные специалисты. Думаю, мы у вас многому научимся. Единственное, что мы вам покажем, – это как делать работу в несколько раз быстрее».

Они выполнили годовой план по реконструкции 12-километрового участка на Юго-Западе за 28 дней. Хотя могли бы, говорил Туманов, и за 22… Но было ясно: такие предприятия фигурантам столичного строительного бизнеса не нужны. И, вообще, в «новом бизнесе».

В 1995 году президент акционерного общества «Туманов и Компания» сгоряча написал письмо другому Президенту Российской Федерации – Борису Ельцину.

Копия его передо мной. Туманов написал, что «запасы 50 видов минерального сырья страны оцениваются в 30 триллионов долларов… И в то же время мы завозим в колоссальных объемах сырье из-за границы, просим у МВФ кредиты… Не за горами год, когда российское золото разделит трагедию российской пшеницы: мы станем покупателями еще одного своего традиционного товара». Он писал, что его артели дали стране примерно 350–360 тонн золота, построили тысячи километров дорог. Предлагал проекты конкретных указов по освоению минерально-сырьевой базы. Например, быстро вскрыть разведанные залежи бокситов, освоить уникальное золоторудное месторождение Сухой Лог. Вадим Иванович скромно подсказывал главе державы:

«Господин Президент! Обращаюсь к Вам не столько с целью привлечь Ваше внимание к затронутой проблеме – это у всех на слуху и на виду, а с надеждой на некоторый минимум Ваших поручений по неотложным реанимационным мероприятиям в этой области. Позвольте повториться еще раз: нашу отрасль спасут те, кто умеет и хочет работать! Но «золотая госмонополия» в России охватывает, пожалуй, и право на спасение: за ней слово и дело».

Туманов предлагал вернуться к льготам, которыми наделялись золотопромышленники в дореволюционной России. «Царь Борис» его не понял. Зато Туманов для себя уяснил: «В этой стране можно все. Страна напоминает мне лагерь настоящих беспредельщиков… Разыскал меня Васька Корж. В лагерях провел 54 года. Сидели, говорили. «Ну что, Вадим, как тебе нынешний беспредел? Вот страну сотворили – вся какая-то заблатненно-верующая! Как же так – свои своих же обирают…»

А ведь человеческая судьба дороже всех денежных исчислений. Хоть в миллиардах бери, хоть в триллионах. Туманова всегда злило, когда при нем затевали разговоры про «сонную Россию». «Я встречался в Америке с художником Шемякиным, – говорил Туманов, – на Западе оказались Целков, Неизвестный, Барышников, Ростропович. Это же отсюда люди, наши они, ставшие украшением мировой культуры. Там они получили больше возможностей проявить себя…»