Анатолий Терещенко - Чистилище СМЕРШа. Сталинские «волкодавы»

Помощником «собачьего фюрера» был Зайцев, который на одном из допросов заявил, что некоторые вахманы наслаждались, когда убивали узников ударами дубин по голове.

Перефразировав слова Марка Твена, можно сказать, что все эти преступники не сидели в тюрьмах, но почему не сидели — неизвестно.

Военный трибунал вынес приговор — подсудимые Н. Матвиенко, В. Беляков, И. Никифоров, И. Зайцев, В. Поденок, Ф. Тихоновский за измену Родине и участие в годы войны в массовом уничтожении узников концлагерей приговариваются к расстрелу.

Президиум Верховного Совета СССР отклонил прошения осужденных о помиловании. Приговор был приведен в исполнение.

Интересную историю о ходе розыска вражеской агентуры поведал сотрудник СМЕРШа генерал-майор в отставке Анатолий Нестеров, которому довелось работать с начальником Особого отдела 2-й Ударной армии Шашковым.

Бригадный комиссар — майор госбезопасности Александр Георгиевич Шашков никакого отношения к измене своего командующего армии генерал-лейтенанта Власова не имел. Больше того, он знал его как военачальника, якобы грамотно организовавшего выход некоторых частей Юго-Западного фронта из окружения после оставления Киева и чуть ли не героя битвы под Москвой…

«Никогда не забуду, — писал Анатолий Михайлович, — как с помощью старого, опытного чекиста (в органах госбезопасности с 1923 года. — Авт.) бригадного комиссара Александра Георгиевича Шашкова мне, тогда еще молодому, неопытному оперативному работнику, удалось впервые в жизни разоблачить трех матерых немецких шпионов. Это было в самом начале 1942 года, накануне начала наступательной операции нашей 2-й Ударной армии.

Ко мне привели троих человек, которые заявили, что ночью под огнем бежали через реку Волхов с фашистской каторги. Их рассказ об обстоятельствах побега подтверждался целым рядом объективных данных: действительно, ночью немцы неожиданно открывали огонь, бросали осветительные ракеты, на одном из задержанных была прострелена шапка, на другом — ватник. Никаких противоречий в их показаниях не было. Я уже подумывал, не отправить ли их в тыл, на проверку — в это время много советских людей бежало от оккупантов.

Как раз ко мне в полуразрушенную хату зашел бригадный комиссар Шашков.

Он внимательно осмотрел их и задал несколько вопросов.

— Когда и на каком участке вы перешли линию фронта? — спросил майор госбезопасности.

Все трое ответили хором, словно заученным стихотворением, назвав точно время и место перехода.

— На какие работы вас привлекали немцы?

— На каторжных работах были, в каменоломнях — камни таскали, — последовал ответ одного из задержанных. Остальные закивали в знак согласия.

— Уведите их, — скомандовал Шашков, — а вы останьтесь, — обратился он к оперуполномоченному Нестерову.

Когда увели задержанных, Шашков заметил:

«Обрати внимание на руки «молодцев». Они у них просто грязные и, как мне показалось, никогда не видели камней. Вели их помыть, там, я так думаю, окажется разгадка этой загадки».

Когда Нестеров беседовал с задержанными солдатами, которые перед вторичным допросом неохотно вымыли руки, стало ясно — они вошли в противоречие с легендой о работе в каменоломне.

— Предательские руки, — процедил сквозь зубы один из разоблаченных лазутчиков.

«Тот к добру не правит, кто в делах лукавит, согнулся дугой, да и стал как другой, руки лижет, а зубы в оскале», — пришли на память Анатолию Михайловичу в тот миг русские пословицы, характеризующие остроту момента.

Эта «мелочь» помогла разоблачить трех крупных немецких шпионов-диверсантов, выходцев из числа белоэмигрантского офицерства, прошедших обучение в одной из разведывательных школ абвера.

А что касается дальнейшей судьбы А.Г. Шашкова, то при выходе из окружения в ночь с 24 на 25 июня 1942 года начальник Особого отдела 2-й Ударной армии попал под артиллерийско-минометный обстрел, получил ранение в руку с открытым переломом кости. Считая себя недееспособным и не желая быть обузой и обременять других, майор госбезопасности застрелился.

На командном пункте 382-й дивизии его заместитель капитан госбезопасности Соколов и комиссар роты Хрусталев уничтожили партийный билет, чекистское удостоверение и ряд других документов Шашкова перед тем, как выходить из окружения.

Надежным контрразведывательным обеспечением сопровождались и все другие крупные армейские и фронтовые операции. Особенно это ярко проявилось при подготовке и проведении прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 года — операции под кодовым названием «Искра».

Вот еще один пример из фронтовой практики генерала Нестерова. В ночь на 15 января 1943 года патруль одного из заградительных отрядов на станции Жихарево обратил внимание на трех военнослужащих, которые вели себя подозрительно, неуверенно при общении, как бы чего-то опасаясь.

Старший патруля попросил предъявить документы, один из проверяемых показал командировочное удостоверение, выписанное штабом 177-й стрелковой дивизии. В нем говорилось, что группу отправили за получением груза.

На вопрос, где находится штаб дивизии и какой груз они должны были получить, вразумительного ответа патрульные не получили. Это, естественно, насторожило наших военнослужащих, и они решили просмотреть их вещмешки. В первом же оказалась рация. После этого задержанных переправили в особый отдел, где они признались в своей принадлежности к немецкой разведке. Агентам абвера была поставлена конкретная задача — установить, какими резервами располагает командование Волховского фронта в ходе начавшейся наступательной операции.

Так благодаря бдительности простых советских воинов удалось задержать трех опасных разведчиков неприятеля и предотвратить утечку важной военной информации к противнику.

Всего в ходе проведения операции «Искра» на Волховском фронте армейскими контрразведчиками было разоблачено 45 вражеских агентов и не было допущено ни одного случая перехода наших военнослужащих на сторону противника, которые могли бы предупредить о готовящейся операции.

Интересна еще одна деталь — захваченные трофейные документы и допросы немецких военнопленных показали, что эта крупнейшая стратегическая операция явилась для гитлеровцев полной неожиданностью.

В этом тоже была доля ратного труда военных контрразведчиков.

Еще до снятия блокады армейскими чекистами были обезврежены сотни вражеских агентов и диверсионно-террористических групп, которым ставились задачи вплоть до физического устранения высшего военного руководства фронта.