Фентон Бреслер - Интерпол

За отсутствием доказательств греческий мультимиллионер и его посредник, получивший картины от итальянских курьеров, так и не были арестованы — но сокровища возвращены Будапештскому музею, что, как мы увидим, случается не так уж часто. А благодарное правительство Венгрии наградило медалью Бумедьена Беруге — французского полицейского, возглавлявшего в то время группу Интерпола, расследовавшую преступления против собственности.

В начале 90-х годов кража произведений искусства стала быстро развивающимся доходным бизнесом. В сентябре 1991 года влиятельный британский журнал «Antique Collector» [97] «Собиратель древностей». оценивал ущерб, нанесенный в предыдущем году кражей предметов старины и произведений искусства, в 100 миллионов фунтов стерлингов. Вина за это отчасти возлагается на средства массовой информации, взахлеб расписывающие головокружительные цены на аукционах, «сенсационные» отчеты об ограблениях и слабость полиции в борьбе с ростом краж, и в этой же статье утверждается, что искусство превратилось в самый прибыльный для международной преступности бизнес после наркотиков и торговли оружием.

Последнее замечание, возможно, справедливо, но я лично весьма в нем сомневаюсь: просто нет информации, даже если воспользоваться помощью Интерпола, чтобы сделать такое допущение хотя бы с минимальной степенью надежности. Но нет сомнений, что в последние годы такие кражи в сфере международной преступности участились. Журналистские предположения об участвующих в этом бизнесе суммах во многом зависят от фантазии автора. Например, Сара Джейн Чекланд, обозреватель рынка произведений искусства в лондонской «Таймс», самоуверенно писала в октябре 1990 года: «Каждый год по расчетам воруют произведений искусства на 2 миллиарда фунтов стерлингов». Кстати, в табели о рангах она ставит этот вид преступности на второе, а не на третье место после торговли наркотиками. В то же время Джозефф Уильямс в той же газете тремя месяцами раньше преподнес цифру в 3 миллиарда в год, а Лиза Букингэм в «Гардиан» писала, что «оценки колеблются от 500 миллионов до ошеломляющей величины в 2,5 миллиарда фунтов стерлингов.

Истина в том, что никто не знает точной цифры, — таково мнение и Гордона Хенли, главного детектива-инспектора из Великобритании, возглавляющего «группу традиционных преступлений» в Лионе, которая заменила «группу преступлений против собственности», и мадам Элизабет Грае, веселой француженки — офицера полиции, которая с помощью отставного французского коллеги руководит Подразделением краж произведений искусства в рамках этой новой группы. «Никто не может сказать, — говорит мадам Грае, — какова эта цифра. Мы полностью зависим от той информации, которую нам дают НЦБ, а они в, свою очередь, зависят от сообщений местных полицейских управлений, которые сами определяют, что нам может быть интересным с международной точки зрения.

Что я могу сказать с уверенностью, так это, что ежегодно на земном шаре в обращении находится художественных ценностей на сотни миллионов американских долларов. В этом я убеждена».

Кражи произведений искусства — профессия столь же древняя, как и само искусство. Но в былые времена они обычно не осуществлялись в единичных экземплярах. Одни страны грабили у других художественные сокровища под видом трофеев — отрады завоевателя. И Наполеон, победивший в XIX веке страны Западной Европы, и Гитлер, с усердной помощью Геринга делавший в XX веке во многом то же самое, — все они только шли по стопам древних греков и римлян.

По-настоящему только в начале этого века благодаря усилиям таких одержимых меценатов, как Джозеф Дювин, люди осознали чрезвычайную ценность произведений искусства как товара, а также оценили божественный дар, способный успокаивать душу и услаждать взор. В 1907 году Дювин уплатил 1 миллион фунтов стерлингов за коллекцию картин Родольфо Кана и других произведений искусства, включающую дюжину великолепных полотен Рембрандта. В 1910 году на торгах в Веркесе (США) было продано ценностей на сумму $ 2 707 000, включая $ 137 000 за «Портрет женщины» Франца Гальса, на торгах Е.Х. Гэри объем продаж достиг $ 2 297 000, куда вошли и $ 270 000 за «Фургон с урожаем» Гейнсборо. В 1912 году в Берлине за 31 000 фунтов стерлингов была продана «Мадонна и дитя» Мантеньи, а примерно в то же время портрет Титуса — сына Рембрандта — был продан в Соединенных Штатах за $ 270 000.

Чтобы получить представление о нынешней стоимости, надо все эти цифры умножить на двадцать. После этого их уже можно сравнивать с так называемыми «рекордными продажами» «Портрета доктора Гаше» Ван-Гога за $ 82,5 миллиона на аукционе «Кристи» в Нью-Йорке в мае в 1990 года, «Мулен ла Галер» Ренуара за $ 77,5 миллиона на аукционе «Сотби» в Нью-Йорке тремя днями позже, и за автопортрет Пикассо там же годом раньше — а самая высокая цена, уплаченная за работу английского живописца, составила 10,78 миллиона фунтов стерлингов («Шлюз» Констебля) на аукционе «Сотби» в Лондоне в ноябре 1990 года.

Так же как эти последние цены отражают широко освещаемую эскалацию цен на произведения искусства, что придает стимул кражам в беспрецедентном масштабе, так и эти ранние продажи впервые дали понять «джентльменам удачи», что значительно выгоднее украсть прекрасную картину или даже часть скульптуры, чем соболиную шубу или бриллиантовое ожерелье.

В августе 1911 года произошло событие, которое французские газеты назвали «немыслимым»: со своего почетного места в парижском Лувре была украдена самая знаменитая (и, возможно, самая дорогая) картина в мире — «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. В тот день музей был закрыт на ремонт. В пустынном зале работал лишь плотник Винченцо Перуджи, итальянец по происхождению. Без труда он снял картину со стены, спрятал ее под свою просторную длинную белую блузу и направился к лестнице. Здесь он вынул полотно из рамы и бросился к выходу на улицу, но дверь оказалась запертой. На мгновение вор перепугался. Но тут подоспел сотрудник музея и услужливо открыл ему дверь.

Естественно, подозрение пало на работников музея. Всех допросили, но за отсутствием улик освободили. Вскоре в полиции всплыло досье Перуджи с отпечатками пальцев с его прошлого ареста. Но в те времена во французской полиции за основу брали отпечаток только правого большого пальца. На стекле, под которым находилась «Мона Лиза», был обнаружен отпечаток — но левого большого пальца.

В течение двух лет картина, завернутая в красный шелк, в основном пролежала в белом сундуке среди старых инструментов и башмаков под кроватью Перуджи. Наконец его схватили, когда он пытался продать ее директору галереи «Уффици» во Флоренции за «особую цену» в $ 100 000. [98] Альфредо Гери, директор «Уффици», потребовал от французского правительства вознаграждения в виде процента от стоимости украденной картины. Но французский суд ему отказал под тем предлогом, что «Мона Лиза» бесценна и не может иметь денежного эквивалента. Перуджи заявил, что действовал только из «патриотизма» и желания возвратить шедевр на его родину, в Италию, где ее около четырехсот лет назад купил король Франции Франсуа I. Не стоит недооценивать силу патриотизма: жюри ему поверило, и среди бури эмоций суд огласил приговор — один год заключения, из которого Перуджи отсидел только восемь месяцев.