Фентон Бреслер - Интерпол

« Эйхман: Мне известно, что господа собрались на совещание и очень просто и откровенно (не тем языком, которым я пользовался, работая над протоколом), не стесняясь в выражениях, обсуждали вопрос, ничего не смягчая. Сейчас я уже не могу точно припомнить, как было на самом деле, но я был поражен: «Посмотри-ка на этого Штукарта, [17] Д-р Вильгельм Штукарт, государственный секретарь в министерстве внутренних дел, чья книга о «решении расового вопроса» в Германском рейхе была прорецензирована Оскаром Дресслером в марте 1939 года в журнале «Международная криминальная полиция». законопослушного бюрократа, всегда такого пунктуального и угодливого, а сейчас — совершенно другой, резкий тон!» Он объяснялся совершенно другим языком, но в соответствии с буквой закона. Могу добавить, что это единственное, что мне четко запомнилось.

Председательствующий: Что он говорил по существу дела?

Эйхман: В частности, господин председатель, я хотел бы…

Председательствующий: Не в частности, а в общем?

Эйхман: Разговор шел об убийствах, о массовом уничтожении евреев».

Сейчас нас интересует вопрос: где же проходила конференция? В каком именно здании Берлина находился кабинет Гейдриха, в котором состоялась эта ужасная дискуссия?

Джеральд Райтлингер в своей классической книге «Окончательное решение», увидевшей свет еще в 1953 году, совершенно определенно заявляет, что это было «здание Международной комиссии криминальной полиции «am Grossen Wannsee 56/58», последняя фраза является прямой цитатой из немецкого текста протокола Эйхмана, где «на Гроссен-Ваннзее, 56/58» означает название дороги. Многие авторы с готовностью приняли точку зрения столь уважаемого ученого, как Райтлингер, и послушно писали, что Ваннзейское совещание состоялось в штаб-квартире МККП. Это — общепринятая, но неверная точка зрения.

Посмотрим на адрес: штаб-квартира Комиссии находилась на Kleinen Wannsee, 16. «Гроссен-Ваннзее» означает «Большое Ваннзее», а «Кляйнен-Ваннзее» — соответственно «Маленькое Ваннзее». Карта улиц Берлина подтвердит, что это — две разные дороги или, скорее, одна длинная дорога с пересечением. По одну сторону от пересечения — Гроссен-Ваннзее, а по другую — Кляйнен-Ваннзее. Более того, нумерация тоже разная. Это примерно то же самое, что Верхняя Риджент-стрит и Нижняя Риджент-стрит в лондонском Вест-Энде.

В штаб-квартире Интерпола Ваннзейское совещание не проходило, но именно туда Гейдрих адресовал приглашения. Доказательство содержится в примечаниях к книге Геральда Флеминга «Гитлер и окончательное решение», изданной в 1985 году. Мистер Флеминг приводит текст официального приглашения Гейдриха одному из гостей, заместителю Госсекретаря Мартину Лютеру: «Приглашаю Вас принять участие в совещании, после которого последует завтрак, [18] Почему «завтрак», если прием пищи будет иметь место после совещания, намеченного на полдень? М-р Флеминг объясняет, что слово «завтрак» в тех условиях означал «завтрак-ленч, нечто вроде легкой закуски». В действительности это было то, что американцам известно как «бранч» (прием пищи, заменяющий и завтрак, и ленч). 9 декабря 1941 года в 12.00 в штаб-квартире Международной комиссии криминальной полиции в Берлине, на Гроссен-Ваннзее, 56/58».

Дата позднее была заменена на 20 января 1942 года, и когда я поинтересовался, точен ли перевод Флеминга этой жизненно важной фразы «… в штаб-квартире Международной комиссии криминальной полиции…», он вспыхнул от негодования. «Я вас уверяю, что в моем переводе нет ни единой ошибки, — сказал он. — Это именно то, что Гейдрих написал в своем приглашении».

Но тогда почему? У Геральда Флеминга есть свое предположение: «Может быть, Комиссия использовала этот дом как своего рода «конспиративную квартиру», которой пользовались для проведения специальных встреч, желая уйти от обычной рабочей атмосферы».

До некоторой степени это подтверждается в статье корреспондента газеты « Лос-Анджелес тайме » Тайлера Маршалла, опубликованной в мае 1990 года, в которой он сообщает о памятном совещании, проведенном Всемирным еврейским конгрессом: «Эта вилла, редко использовавшаяся для отдыха старшими (элитными) офицерами СС, была избрана местом проведения встречи из-за того, что имела отношение к предмету дискуссии».

В той же статье Тайлер цитирует администратора мемориальных мест правительства Западного Берлина, заявившего, что и у Гейдриха, и у Эйхмана были предчувствия, что кто-нибудь из участников совещания может возражать против такой жуткой повестки дня.

Теперь мы знаем, что не было никаких оснований для таких предчувствий: нет сомнений, что Интерпол времен войны — его дела, сеть, кадры, в общем, все — был полностью в распоряжении этих дьяволов, занимавшихся «окончательным решением еврейского вопроса». И можно с уверенностью сказать, что Гейдрих специально использовал «крышу» МККП, созывая это совещание.

В 1940 году, самом тяжком в истории Великобритании периода Второй мировой войны, как обычно, вышел в свет в двух томах ежегодный официальный «Юридический отчет о гражданских и уголовных делах», рассматривавшихся в Верховном королевском суде.

Так как же обстояли дела с преступностью в Европе в годы войны? Существует общепринятое мнение, что она была очень низкой, по крайней мере, в тех сферах, которые относились к компетенции МККП. По мнению Жана Непота, занимавшегося послевоенной реконструкцией Комиссии, «во время войны активность международных преступников была невысокой. И я думаю, что, кроме нескольких упоминаний о карманниках и других совершенно незначительных правонарушителях, относящихся к 1941–1942 годам, вы ничего не найдете».

Это не так. К сожалению, я не смог отыскать ни одного номера журнала Комиссии за 1941 или 1942 годы — в них, конечно, публиковались объявления о розыске преступников, но найденные мной фотокопии выпусков « Международная криминальная полиция» за 1943 и 1944 годы помогают раскрыть подлинную картину.

Как верно то, что во времена страданий и несчастий продолжалось законопослушное существование большинства населения, так верно и то, что даже в военной Европе — мои копии наглядно подтверждают это — «добрая старая преступность» существовала, как прежде. Убийства в корыстных целях, изнасилования, взломы, поджоги, мелкое воровство, [19] Доклад германской полиции в 1941 году в штаб-квартире Интерпола в Берлине, в котором приводится дополнительная информация о женщине по имени Евгения Кубисцател нее Курек, помещен Дресслером в свою книгу как пример того, как нужно составлять такие документы. В нем говорится: «Упомянутая выше была арестована «26.3.1940 в Кракове, Польша (в то время оккупирована Германией) и приговорена 12.10.1940 специальным трибуналом к 18 месяцам принудительных работ». Дресслер оправдывает данный приговор, имя женщины заносится в картотеку Интерпола, и она на многие годы становится преступником. грабежи, подделки и мошенничество — ничто не прекратилось только из-за того, что шла война.