Алексей Исаев - Георгий Жуков: Последний довод короля

Северо-Западный [119] и Западный фронты нацеливались на Сувалкинский выступ, а Южному фронту просто предписывалось «не допустить вторжения противника на нашу территорию». Если не закрываться платочком от «Люблина», а просто внимательно посмотреть на задачу Юго-Западного фронта, то вторжение на территорию оккупированной Польши вызвано небольшой глубиной вторжения немцев по первой разведсводке. Фланги ударного клина немцев в первый день были узкими, и эффективного охвата можно было добиться только вторжением на сопредельную территорию.

Уже поздним вечером 22 июня, когда Жуков прибыл в штаб Юго-Западного фронта, никто буквально следовать Директиве № 3 уже не собирался. Поступили уточненные данные о продвижении немцев, и оценка противника середины дня 22 июня была признана безнадежно устаревшей. Поэтому из директивы было взято рациональное зерно – сосредоточение против глубоко продвинувшегося противника авиации и пяти механизированных корпусов Юго-Западного фронта. Находившиеся в глубине построения войск Юго-Западного фронта 9-й и 19-й мехкорпуса получили приказ на выдвижение ближе к границе задолго до получения Директивы № 3. Находившиеся на марше соединения можно было перенацелить в нужном направлении «на лету». Остальные три механизированных корпуса фронта также получили приказы на выдвижение в новые районы сосредоточения до подписания Директивы № 3. Уже в 20.40 22 июня (т.е. за полчаса до отправки в войска Директивы № 3) 8-й механизированный корпус 26-й армии получил приказ о переподчинении соседней 6-й армии и выдвижении в ее полосу обороны. К утру 23 июня корпус Д. И. Рябышева должен был выдвинуться в район Куровице, Винники, Борыниче. Это населенные пункты юго-восточнее Львова, в 25-30 километрах южнее Буска. Находившийся во фронтовом [120] подчинении 15-й механизированный корпус И. И. Карпезо сразу же был введен в бой. Корпус получил приказ нанести контрудар по наступающим в районе Радзехова танковым соединениям немцев в 18.00 22 июня. Совместно с 15-м механизированным корпусом должен был наносить контрудар в направлении Радзехова сильнейший 4-й механизированный корпус А. А. Власова. После уточнения данных о продвижении противника направления контрударов логично сместились на собственную территорию. План стал на 100% политкорректным, никакого Люблина.

Командование Юго-Западного фронта лихорадочно собирало наиболее боеспособные механизированные соединения для удара всей массой во фланг наступающим немецким войскам. Жуков поддержал это решение и принял участие в его реализации. Первые шаги Жукова в организации контрудара описывает в своих воспоминаниях начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта И. Х. Баграмян: «Жуков поинтересовался, имеем ли мы проводную связь с Музыченко <���командующий 6-й армией. - А. И. >. Получив утвердительный ответ, генерал армии сказал, что побывает у него, а пока переговорит с ним. Кирпонос распорядился немедленно вызвать командующего 6-й армией к аппарату. Выслушав доклад командарма о состоянии войск, о противнике, Жуков особо подчеркнул, насколько важно, чтобы 4-й мехкорпус как можно быстрее был переброшен на правый фланг армии» {52}. Далее Жуков принял решение выехать в войска, чтобы на месте подтвердить правильность принятых решений и обеспечить их гибкую реализацию: «Вскоре Г. К. Жуков в сопровождении представителей штаба фронта выехал в 8-й механизированный [121] корпус генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева, чтобы на месте ознакомиться с состоянием его войск и ускорить их выдвижение из района Львова на Броды» {53}.

Критики «бессмысленных контрударов» правильно указывают на недостатки ввода мехсоединений в бой с марша, без возможности организовать разведку и тп. Однако они сознательно или несознательно упускают из виду критику и анализ других вариантов действий мехкорпусов Юго-Западного фронта. Если просто спросить их: «А что надо было делать?», то в ответ мы ничего интересного не услышим. Владимир Богданович, конечно же, закатит глаза и, раскачиваясь, начнет бубнить мантры про окопы полного профиля, противотанковые рвы и минные поля. Если предполагать, что немцы – это личности с автоматами на мотоциклах и БТР-152 с жирными крестами на бортах из советского кинофильма, то такими способами их можно было остановить. В суровой реальности вермахт был подобен многочисленной и всепожирающей саранче. Если нет возможности выиграть огневой бой с наступающими, то противник принудит к молчанию артиллерию и огневые точки, прикрывающие инженерные препятствия. Далее не брутальные молодцы с закатанными рукавами и МП-40 в руках, а флегматичные саперы взрывами обвалят стены противотанкового рва и снимут мины. Тем самым будут обеспечены проходы для танков и пехоты. Именно так немцы проходили противотанковые рвы и минные поля под Курском в июле 1943 г., преодолев оба рубежа обороны Воронежского фронта.

Какие могут быть альтернативные варианты использования механизированных соединений? Они были единственным средством, позволяющим оперативно [122] влиять на соотношение сил на направлении главного удара противника. Занимать мехкорпусами оборону? Тогда где, на каком рубеже и с какой плотностью? Для этого нужно было прежде всего достоверно знать следующие ходы противника, о которых он нам докладывать не будет. Немцы могли ломиться строго на восток, как они это делали в действительности, а могли в любой момент свернуть на юг в тыл 6, 26 и 12-й армиям. Соответственно, в случае попытки реализовать пассивную стратегию требуется прикрывать одновременно несколько направлений, распыляя силы. Пассивность в действиях мехкорпусов тем более привела бы к их разгрому по частям последовательным сосредоточением усилий на разных направлениях.

Проиллюстрирую необходимость контрударов, рассмотрев проблему в общем виде (см. карты). Как мы видим, силы противников примерно равные: по четырнадцать дивизий с каждой стороны. Владеющие инициативой «западные» сосредотачивают ударный кулак севернее шоссе. «Восточные» не могут достоверно определить направление удара противника и располагают свои силы относительно равномерно. Вследствие этого фронт «восточных» взламывается первым ударом «западных». При попытках «восточных» занимать оборону на пути ударной группировки наступающего противника «западные» сосредотачивают усилия на выбранном им направлении, прикрываясь заслонами от занявших оборону резервов. Фактически занявшие оборону дивизии оказываются невостребованными. См. четвертую фазу сражения, когда против 113-й стрелковой дивизии «восточных» ставится заслон из растянувшей фронт 38-й пехотной дивизии «западных». Соответственно, 112-я стрелковая дивизия «восточных» попадает под удар четырех дивизий «западных», и фронт вновь прорывается. Происходит классический разгром по частям. Понятно, что подходящие к полю [127] сражения резервы в лице 10-й танковой дивизии и высвобожденной 110-й стрелковой дивизии «восточных» остановить противника пассивными средствами уже не могут. Задержка 10-й танковой дивизии «восточных» на приведение себя в порядок и разведку делает ее дальнейшие действия бессмысленными уже вне зависимости от их характера. Подвижные соединения противника выходят на шоссе и могут развивать наступление в глубину.