Людмила Гурченко - Люся, стоп!

Он очень загруженный артист. Но в актерской своей жизни, как я поняла, должен был попробовать себя в мюзикле. И он нашел время. Ему было все равно, что он во втором составе. Ему важно играть, играть, пробовать и выигрывать. Нашел совершенно новые краски в роли. Освоил музыкальный материал. Чувствует ритм во всех поворотах. Он здорово выручил спектакль и внес в него свое актерское и человеческое неповторимое «я».

А Сергей Зарубин! Наш красавец Зара! Играет пять ролей в спектакле. Играет с таким азартом, удовольствием, легко перевоплощаясь из девицы в мини на высоких каблуках в служащего банка и наповал экстравагантного солиста ночного клуба. Когда он на сцене, у меня всегда особый покой и удовольствие. Смотрю на него и думаю: спектакль идет «как надо».

Алексей Павлов! Тот самый MD&C Павлов. Он появлялся со своей гитарой в сцене «Ночной клуб», и его фанаты были счастливы.

Он появлялся. Почему же прошедшее время? Да потому, что пережил смерть. Полтора года боролся за жизнь. И уже никто и он сам не верил, что жизнь когда-нибудь вернет его на сцену.

«Я вернулся» — под таким названием Павлов выпустил новый компакт-диск.

Леша, мы счастливы. А я еще думаю о том, что после твоей болезни, с большим страхом в душе, первый шаг на сцену заставила тебя сделать я. Мы после долгого перерыва исполнили «Московские окна» — ты, Паша Хотин и я. Когда я садилась к тебе на колено и пела «Я как в годы прежние опять…» и должна была смотреть на тебя… Я не могла. Душили слезы. Я старалась еле-еле присесть на твое колено…

Ты был еще так слаб. Но ты «вернулся»!

Вот такая наша труппа. Еще пятьдесят человек оркестр во главе с дирижером Константином Кримцом. Оригинальный человек. Артист. С первой минуты его появления, когда он шагает к своему дирижерскому пульту, зал уже в ожидании чего-то очень-очень нужного, что уберет серость и слякоть на улице и в душе. Его глаза горят, он тонко чувствует настрой актера. «Ас, ас. Ас, ас, ас, ас!» — и оркестр льется под темпераментными взмахами его рук.

Со своим балетом пришел в спектакль балетмейстер Александр Посвянский. Кто знает, каким в нашем российском мюзикле должен быть балет? Просто подтанцовки, балетные соло? И то и другое. А у нас некоторые балетные артисты еще играют и драматические роли с текстом. А как вначале стеснялись. А теперь шпарят тексты и получают удовольствие. Это сразу видно по их лицам.

Пишу обо всех в превосходной степени, я знаю. Но я так чувствую. Так всех уважаю, ценю и люблю. Значит, может быть группа талантливых людей без интриг, без зависти. Если ты талантлив, значит, ты человек полноценный. А полноценный человек лишен зависти. Завидовать нечему. У него своего полно. Мы хвалим друг друга, потому что похвала наша рождается случайно и невольно. Она рождается из нашего сходства, из сходства вот таких людей, которых объединяет обоюдная радость. И потому — похвала волнует. А как трудно работать с людьми, которые не нравятся. И как легко, когда наоборот. Я влюблена вовсю! А?! Такого еще в моей жизни последних лет пятнадцать не бывало. У нас нет за кулисами и привкуса этой гадкой, даже бессознательной зависти. Надо поставить слово «пока». Но не хочется. Ох как не хочется.

Я обещала вам, что в конце расскажу об актере, который сыграл у нас шефа бюро. Я думаю, что ко мне присоединятся все, кто работает в этом оригинальном российском мюзикле. Ода нашему любимому артисту. Исполняет вся труппа. Я лишь фиксирую на бумаге.

Николай Первый.

Началось после того, как сыграли «Бюро счастья» три сезона.

Смотрю ТВ. Смотрю фильмы. Еду по Москве — смотрю рекламу. Везде Николай Фоменко. Много? Хватит человек на десять! А мне мало. Мало! Когда я его вижу, я улыбаюсь. Я смеюсь. Я хорошею. Улетают мои неприятности. Мои тучки рассеиваются. Я вижу голубое небо. Я хочу жить!

А теперь — что было до нашего знакомства.

Как-то показали по ТВ группу «Секрет». А это кто там такой, тоненький кудрявый мальчик? На кого же он похож? Ой, да это же он ведет программу «Крестики-нолики». В этой программе Фоменко был остроумен, обаятелен, находчив. Но он музыкант. Почему же в передаче не использован его музыкальный талант? И я уже жду появления объявленной новой программы «Империя страсти». Артист в гриме а-ля Элвис Пресли поет, движется, импровизирует, но с иронией к происходящему, а главное, с замечательной иронией к своей собственной персоне. И я полюбила его за «Империю страсти». Да, противоречивые мнения — «нет — да», «нравится — не нравится». Но как актриса я восхищалась и поражалась его лихому мужеству найти выход порой из безвыходного положения. Ведь его партнеры не артисты — ну-ка, попробуй, встройся «неартист» в неординарные условия игры «Империи». А Фоменко тут как тут. Всех «встроил» и сам в порядке.

Эта программа вне предыдущих канонов на ТВ. Николай Фоменко оторвался далеко от всех. Ну-ка, догони! Его новый телеоблик явился здорово технически оснащенным, исполненным духа новизны, противоречий и неожиданностей. А раз «высунулся», перегнал — били! Но ни один мускул на лице не дрогнул. Предательское телевидение, этот беспощадный «ящик» такое обязательно бы зафиксировал и укрупнил.

Вот же интересно. Чем больше человек известен, чем больше популярен, тем больше людей против него. Нигде в мире такого нет. Наверное, это типичный советский феномен. Николай Фоменко продолжал работать, не выбиваясь, в своей маске, в своем собственном и единственном жанре. Он мне был чрезвычайно интересен. Какой он? Где он, а где маска? Пошла в «Сатирикон» на «Трехгрошовую оперу», где артист сыграл и спел одну из самых невыигрышных ролей. Сыграл четко, суховато, с походкой человека намного старше своего возраста. Он мне стал еще интереснее. Какой же ты, Фоменко, — «Секрет», «Крестики», «Империя», Колян?

И как-то в один из вечеров состоялось телевизионное интервью с Николаем Фоменко. Умный, ироничный, грустный, имеющий точное, реальное представление о себе. А вроде пора под напором популярности это представление потерять. «Да, нет интересных предложений в кино, в театре. Предлагайте!»

Очень просто и искренне. Давно я не слышала от звезд такой интонации. А ведь сам-то — популярнейшая телезвезда. Он мне стал еще и еще интереснее. В это время началась самая сложная работа в мюзикле «Бюро счастья» — поиск актеров.

Кто родился с тем, что может профессионально петь, свободно ориентироваться в ритмах прошлых времен и в новомодных веяниях, быть комиком, быть драматическим актером, быть пластичным и оригинально танцевать, в мгновение, прямо на сцене сменить амплуа, уходить в импровизацию и незаметно возвращаться в текст спектакля, чувствовать жанр фарса, когда начинает сцену в одном ключе (и зрители вроде привыкли, вслушиваются), а он — р-раз! — и на них ушат с холодной водой?! О-ох! — в зале. А он уже и в проруби хохочет. И оттуда владеет залом. В любую сторону твоей души. У меня такое ощущение, что он изучал психологию зала. Он удивительно чувствует, с какой охотой зал «цепляется» за возможность посмеяться. Это умение уравновесить эмоциональный драматический подъем со смехом — редкое дело. А еще у Шефа должен быть красивый голос. Что делать? Надо искать пути к Фоменко. Пути нашли.