Питер Акройд - Шекспир. Биография

Как видно из его завещания, Александр Хогтон также использует слово players, «актеры». Встречаются возражения, что players значит просто «музыканты» но толкование неоднозначно. В любом случае актеров часто призывали исполнять музыку. Может иметь значение и то, что в обязанности учителя того времени входило обучение своих подопечных искусству и игре на музыкальных инструментах. В «Укрощении строптивой» есть связанные с этим строчки:

От молодого наставника также ожидалось, что он будет учить латыни на основе драматических отрывков из Плавта и Теренция. Легко представить, как в такой обстановке могла найти выход творческая одаренность Шекспира. У католиков пьесы для школьников были в традиции; пример тому сам Кэмпион, написавший религиозную школьную пьесу под названием «Амброзия». Фулк Гилэм, упомянутый вместе с «Уильямом Шейкшафтом» в завещании Хогтона, происходил из семьи потомственных устроителей зрелищ- мистерий в Честере. Так юноша Шекспир вступил в мир католического театра, укрывшегося со своими спектаклями и репетициями в замках оппозиционного ланкаширского дворянства.

После смерти Александра Хогтона молодой Шекспир мог наняться в труппу сэра Томаса Хескета в Раффорд-Холле. И в Хогтон-Тауэре, и в Раффорд-Холле имелись залы для приемов, с помостом и ширмой, где игрались спектакли. У Хескета был также и оркестр, состоящий из «скрипок, виол, верджинелов [106] Клавишный музыкальный инструмент; английская разновидность небольшого клавесина с корпусом в виде прямоугольного ящика и струнами, расположенными по диагонали. , тромбонов, гобоев и кларнетов, цитры, флейты и волынок». Часто замечалось, как точно, в деталях, Шекспир в своих пьесах прослеживает жизнь знати и ее челяди. Возможно, мы найдем источник этого знания в знатных семьях Ланкашира; по всей Англии были хорошо известны их могущество и авторитет там, где величие короны было всего лишь отдаленной реальностью. Не там ли молодой человек приобрел аристократические манеры и речь, производившие такое впечатление на современников?

Опять же, в этой округе живет восходящее к началу девятнадцатого века предание, что Шекспир жил и работал в Раффорд-Холле. В этом здании, добавим, есть гобелен тюдоровской эпохи, изображающий падение Трои. В «Обесчещенной Лукреции» героиня вспоминает «искусную картину с изображением Приамовой Трои». Позднее Шекспир принимал участие в выборе одного из доверенных лиц театра «Глобус», и им оказался уроженец Раффорда.

Если Хескет распознал выдающиеся способности в юном актере (возможно, что тот уже в этом возрасте мечтал стать драматургом), то он мог рекомендовать Шекспира, соответственно завещанию, «в хорошие руки» — а именно лорду Стрейнджу и его труппе, состоявшей из талантливых актеров. Здесь следует заметить, что труппа лорда Стрейнджа ставила по крайней мере две из шекспировских ранних пьес. Все единодушно сходятся в том, что Шекспир, прежде чем появиться во всеоружии на лондонских подмостках в 1592 году, где он демонстрирует «превосходные профессиональные качества» должен был где-то пройти всестороннюю подготовку. Почему бы это не могла быть труппа лорда Стрейнджа?

Случайные находки сгущают, если не усиливают, краски. Пятьдесят лет назад двое шекспироведов, Алан Кин и Роджер Лаббок, обнаружили список «Хроник» Холла, сделанный неизвестной рукой. «Хроники» Холла служили важнейшим источником для шекспировских исторических пьес, но именно этот экземпляр представляет особый интерес. Примечания, сделанные юношеской рукой, выражают сочувствие патриотическому энтузиазму Холла и возмущение его антикатолицизмом. На полях встречаются также заметки и комментарии по поводу низложения Ричарда II. Графолог, исследовавший рукопись, пришел к выводу, что почерк «допускает вероятность того, что документ написан Шекспиром, но ни в коей мере не доказывает этого». Все это не имело бы ни малейшего значения, если бы не одно обстоятельство: Кин и Лаббок в продолжение своих изысканий выяснили, что этой рукописью владели сообща Томас Хогтон и Томас Хескет.

Перечень важных событий лета и осени 1581 года дает представление об атмосфере вокруг молодого Шекспира. Шестнадцатого июля арестовали Эдмунда Кэмпиона; 31 июля его подвергли пыткам в Тауэре. Пятого августа, через два дня, после того как Александр Хогтон составил свое завещание, Тайный совет издал указание найти «определенные книги и бумаги, которые, по признанию Эдмунда Кэмпиона, оставлены им в доме Ричарда Хогтона в Ланкашире». Ричард Хогтон тоже был арестован. Не потому ли Александр Хогтон составил завещание, что предвидел свой арест и не рассчитывал жить долго? Двадцать первого августа Тайный совет поздравил верноподданных членов ланкаширской магистратуры с арестом хозяев Кэмпиона и изъятием «известных бумаг из хогтоновского дома».

Двенадцатого сентября Александр Хогтон скончался при подозрительных обстоятельствах. Затем, на исходе года, сэр Томас Хескет, которому Хогтон рекомендовал «Шейкшафта» был заключен под стражу на том основании, что не препятствовал своим приближенным исповедовать католицизм. Все его друзья и слуги, разумеется, попадали под устойчивое подозрение королевских эмиссаров. Сети подозрения все гуще опутывали ланкаширскую жизнь, и, возможно, для молодого Шекспира было самое время оттуда исчезнуть. Самое позднее к лету 1582 года он оказывается снова в Стратфорде.

Он вернулся в семью, которая стала больше, но вряд ли счастливее. Весной 1580 года Джона Шекспира вызвали в Королевский суд в Вестминстере и, когда он не явился, оштрафовали на большую сумму — 40 фунтов. Он был не одинок, около двух сотен мужчин и женщин из разных графств подверглись такому же наказанию и были оштрафованы на суммы до 200 фунтов. Возникает неизбежное предположение, что эти люди были призваны к ответу за уклонение или отказ от посещения церковных служб. В следующем году было официально заявлено, что с тех, кто не выполняет предписаний «Акта о единообразии», будет взиматься 20 фунтов в месяц и более, «вплоть до конфискации всего имущества и трети земельных владений». Перед католиками встала реальная опасность финансового краха. Половину штрафа Джону Шекспиру присудили за то, что он не мог или не хотел обеспечить явку в суд шляпника из Ноттингемшира Джона Одли. Одли, в свою очередь, в тот же день был оштрафован на 10 фунтов за то, что не привел к судьям Джона Шекспира. Историки пришли к выводу, что эта система взаимного поручительства людей из разных мест проживания и подчиненных различным властям была попыткой католиков обойти закон о штрафах. Хотя отец Шекспира, как отмечено в реестрах, заплатил свой штраф полностью, что говорит о его тогдашнем относительном достатке.