Александр Клинге - 10 мифов о Гитлере

Справедливости ради заметим, что тут Адольф несколько лукавит. Или, в качестве варианта, просто не рассматривает как спиртное пиво, которое он весьма уважал и позволял себе выпить кружку-другую в праздничный день. Но ничего крепче он и правда в рот не брал до конца своей жизни. Что, впрочем, не делало его завзятым абстинентом: своих взглядов на спиртное он никогда особенно не пропагандировал и никому не навязывал.

Иная история была с табаком. Тут Гитлер делался фанатическим противником курения: на дверях его квартиры висела табличка «Курильщиков просят не переступать этот порог». Мало того, курящим соратникам по партии приходилось несладко: он безжалостно высмеивал их в личных беседах или при всех, собравшись за общим столом. Больше всего доставалось, пожалуй, Герману Герингу, любившему позировать для портретов с трубкой в зубах, и заядлому курильщику Генриху Гофману.

«Мне долгое время было очень плохо в Вене, – рассказывал Гитлер. – Несколько месяцев я не ел горячей пищи. Питался молоком и черствым хлебом. Но зато тратил тринадцать крейцеров в день на сигареты. Выкуривал от 25 до 40 сигарет в день. Но крейцер тогда был больше, чем сегодня десять пфеннигов. И однажды мне в голову пришла мысль: а что, если не тратить 13 крейцеров на сигареты, а купить масла и сделать бутерброды? На это уйдет 5 крейцеров, и у меня еще останутся деньги. Вскоре я выкинул сигареты в Дунай и никогда больше к ним не притрагивался».

В планах Адольфа Гитлера была даже всегерманская кампания против курения, запланированная им на период после войны. «По вине прежнего командования сухопутных войск мы в начале войны первым делом стали выдавать солдату столько-то и столько-то сигарет в день, – сетовал он во время застольной беседы в Ставке. – Но как только наступит мир, с этим надо будет кончать. Валюту нужно тратить на что-нибудь полезное, а не на импорт яда. А начну я с молодежи. Ей нужно будет только сказать: не берите пример со стариков, и все будет в порядке. Я потерял столько выдающихся людей, которые отравили себя табаком!»

Впрочем, истории о «Гитлере-наркомане» все же имеют под собой определенные основания. Связаны они с именем лечащего врача фюрера в годы Второй мировой войны, Тео Мореля. Эта достаточно зловещая личность, равно как и истинные размеры ее влияния, до сих пор остается в тени.

Тео Морель был сверстником Гитлера – он родился в 1886 году в Гессене. Будучи специалистом по кожным и венерическим заболеваниям, он держал частную практику в Берлине и пользовался большим авторитетом в своей области. К нему приходили лечиться весьма именитые пациенты – к примеру, личный фотограф Гитлера Генрих Хоффман. Именно через него Морель в 1936 году знакомится с Гитлером.

Лидер Третьего рейха на тот момент вовсе не был образцом здоровья. К врачам ему приходилось обращаться еще в двадцатые годы, причем по самым различным поводам. Весьма серьезные нагрузки на организм в дальнейшем только усугубляли ситуацию. Известно, что в середине тридцатых годов Гитлер страдал от болей в области живота и почек. Морель, человек, падкий до денег и славы, берется за лечение именитого пациента. На первых порах он старается обойтись вполне безобидными средствами – к примеру, пилюлями, которые должны нормализовать кишечную флору. Но желанное облегчение приходит ненадолго: состояние Гитлера продолжает постепенно ухудшаться. Время от времени происходят резкие приступы боли в брюшной полости. Фюрер все сильнее боится умереть, не успев воплотить в жизнь свои замыслы. В 1937–1938 годах он пишет сначала политическое, а затем и личное завещание.

Такая ситуация, естественно, совершенно не устраивает Мореля. Арсенал применяемых лекарств постоянно расширяется. Используются вполне безобидные средства, но прием большого количества химических веществ сам по себе достаточно вреден для организма. Гитлер постепенно втягивается в «лекарственную спираль»: чем больше лекарств, тем больше побочных эффектов, тем хуже здоровье, что снова требует увеличения числа лекарственных препаратов…

Свою роль играет и то обстоятельство, что «наци № 1» страшно боится за свое здоровье и считает ситуацию критической. На самом деле проведенное в 1940 году подробное медицинское обследование не обнаружило у него никаких особенно тяжелых и опасных для жизни заболеваний. Но Гитлер, обложившись медицинскими справочниками и учебниками по терапии, предпочитает видеть ситуацию в самых мрачных тонах.

В 1941 году у Гитлера обнаруживаются отеки на икрах, вызванные проблемами с сердечно-сосудистой системой. Именно тогда Морель делает первый шаг к сильнодействующим препаратам. Он прописывает своему пациенту весьма серьезные стимуляторы вроде корамина и первитина. Медицинских показаний к их применению нет, воздействие же на психику Гитлера они оказывают весьма серьезное.

Но это было только начало. В конце 1942 – начале 1943 года под воздействием серьезных психических нагрузок из-за поражений на фронтах мировой войны состояние Гитлера начинает резко меняться в худшую сторону. «У него снова дрожит левая рука и левая нога, которую он подволакивает. Заметны явные нарушения координации движений. Он возбуждается легче, чем раньше, раздраженно реагирует на возражения и неприятные ситуации. Упрямо держится за свои идеи и представления, которые его окружению кажутся порой ошибочными и странными. Речь в значительной степени теряет богатство оттенков», – пишет Вернер Мазер. Количество лекарств, принимаемых Гитлером, возрастает. Морель дает ему право в неограниченных количествах принимать кардиазол, который является достаточно сильным стимулятором.

Физическое состояние Гитлера резко ухудшается после покушения 20 июля 1944 года. Хотя фюрер остался в живых, взрыв не мог пройти для него бесследно. «Дрожит уже вся левая половина тела. Походка становится шаркающей. Все движения происходят как бы в замедленной съемке. Дрожат веки глаз. Впервые явно проявляются сильные нарушения равновесия. Во время коротких прогулок он то и дело шатается» – так описывают биографы состояние Гитлера во второй половине года. Вдобавок ко всему в сентябре он заболевает желтухой. В последующем физическое состояние фюрера ухудшается, более того, он попадает в зависимость от стимуляторов, прописываемых ему Морелем.

После войны все это послужило поводом для того, чтобы заявить: Морель давал своему пациенту сильные наркотики и некие «тайные лекарственные средства». Вернер Мазер, подробно изучивший состав лекарственных препаратов, прописанных Гитлеру Морелем (всего с 1936 по 1945 год набралось более 30 наименований), не находит подтверждения этим данным. Пожалуй, единственное исключение – так называемые «золотые таблетки», которые Морель изготавливал по собственному рецепту из первитина и кофеина. По некоторым данным, содержавшиеся в них дозы стимуляторов намного превышали допустимые нормы.