Array Array - Моя война

1. В статье полковника Б. Н. Петрова, напечатанной в «Военно-историческом журнале» №7 за 1988 год под заглавием «Военные действия на северо-западном на­правлении в начальный период войны», есть таблица, озаглавленная «Боевой состав Северо-Западного фрон­та на 22 июня 1941 г.». В числе других воинских частей значатся 11-я Армия и 23-я стрелковая дивизия.

2. В названной статье утверждается: «Плохо уп­равляемые соединения 11-й Армии с боями пробива­лись в направлении Полоцка. К этому времени Армия потеряла до 75 процентов боевой техники и пример­но 60 процентов личного состава. Связь с ней отсут­ствовала. Ее местонахождение стало известно только к вечеру 30 июня...»

Далее цитируется телеграмма Начальника Гене­рального Штаба генерала армии Жукова Г. К. коман­дующему Северо-Западным фронтом: «В районе Довгилишки, Картыняны, леса западнее Свенцян НАЙ­ДЕНА 11-я Армия Северо-Западного фронта, отходя­щая из района Каунаса. Армия НЕ ИМЕЕТ горючего, снарядов, продфуража. Армия НЕ ЗНАЕТ обстановки и что ей делать. Ставка Главного Командования при­казала под Вашу личную ответственность немедлен­но организовать вывод этой Армии из района Свенцяны в район севернее Дисны...».

3. В докладной от 26.06.41 командующего войс­ками Северо-Западного фронта генерал-полковника Ф.Кузнецова народному комиссару обороны СССР указано: «...11-я Армия - штаб и Военный совет Ар­мии по ряду данных пленен или погиб. Немцы захва­тили шифродокумент... 11-я Армия не является орга­низованным, боеспособным соединением».

4. В этой же статье указывается, что: «За первые 18 дней войны Советские войска отступили на глуби­ну до 450 км...».

Точнее было бы сказать, что за эти 18 дней войны - немецкие войска прошли территорию нашей страны в глубину до 450 км. А мы просто физически не могли так быстро отступать. У нас тогда не было для этого необходимого количества механизированных средств.

А бродя в окружении врага по лесам и болотам, к тому же без еды, много не пройдешь. И потому, оставшись в тылу врага без необходимого вооружения и «прод-фуража», мы оказались не в состоянии бороться с зах­ватчиками и были обречены на уничтожение.

Так, наверное, было на всех фронтах. Именно по­этому можно поверить такому страшному официаль­ному признанию, что в первые месяцы войны в плену и окружении оказались миллионы солдат Красной Ар­мии. (Где-то встречал цифру 6 миллионов!!!).

Ничего подобного тому, что я нашел в Интернете, до сегодняшнего дня я нигде никогда не читал и ни от кого не слышал.

Потерять целую Армию! Не знать, где находятся десятки тысяч солдат! Вот почему мы в первые дни, месяцы войны ничего не знали! Вот почему нам ниче­го не могли сказать и наши командиры! Ужас снова охватил меня, когда я это читал.

Снова возвращаюсь к теперь уже известным мне официальным данным. Из процитированного видно, что исчезновение целой Армии, как организованного и боеспособного соединения, было замечено в первые же дни войны. Тогда же были приняты меры, чтобы ее найти. По данным Генерального штаба Красной Армии к 30 июня 1941 года 11-ю Армию нашли. Более того, было приказано помочь ей. В частности -организовать выход из района нахождения.

Но мы-то, бойцы этой армии, как в первые восемь дней войны, так и в последующие множество дней, недель и месяцев, продолжали бродить по лесам и бо­лотам. А вокруг был дикий хаос. Более того, положе­ние наше с каждым днем становилось все хуже и безысходнее: уже давно никто не закапывал убитых. Никто не оказывал помощь раненым. Тех, кто еще мог ходить, поддерживали, приободряли, а других просто оставляли на лесных тропинках. Исчезли медсанбаты и просто врачи и санитары. Не было ни телег, ни но­силок.

В упомянутой телеграмме Начальника Генераль­ного Штаба обращается внимание, что 11-я Армия осталась без продфуража. О нашем всегда голодном состоянии я уже вспоминал. А теперь о лошадях. До начала войны у нас в полку их было много. Почти не было машин и все было в конной упряжи. Даже в на­шей роте связи радиостанция «6 АК» (автомобиль­ная, коротковолновая) была в конной упряжке. Но буквально в первые же дни войны лошади исчезли, так как их просто нечем было кормить. Лошадей ос­тавляли в лесу и в болотах. Некоторых из них мы при­стреливали. Вырезали мясо, обжигали на огне. И это была для нас самая вкусная пища, которая иногда спа­сала от голода.

Мы продолжали блуждать в лесу. И единственный ориентир наш - Восток. Это был долгий путь неизве­стно куда и зачем. Я повторяюсь. Но эта неизвестность была тогда постоянным спутником нашего существо­вания. Было очень обидно за нашу армию (в нашем сознании всегда непобедимую). За позор, который мы постоянно ощущали, за наше непонятное будущее. Никто не думал о смерти, хотя она все эти дни была рядом. Уже тысячи таких же, как мы, были убиты, еще больше ранены. Но пока живешь, о смерти не дума­ешь. Так устроен человек. Особенно, когда ты еще так молод. Но вот, что будет завтра - эта мысль нас не по­кидала.

Мы молча шли, еле передвигая ноги. Ничего ни у кого не спрашивали. Мы уже видели, какие были «от­веты» на естественные вопросы: что с нами, где наши самолеты, танки, почему мы отступаем, даже не видя врага.

Я понимаю, такая воинская единица, как армия - это огромное многотысячное воинское соединение. Как правило, оно располагается на огромной терри­тории. Возможно, какие-либо подразделения нашей 11-й Армии были найдены и спасены. Возможно, сол­даты этих подразделений были накормлены, заново вооружены и даже воевали.

Но там, где волею судьбы оказался наш полк и наша дивизия, не произошло никаких серьезных из­менений. А я пишу только о том, что сам видел, слы­шал, переживал.

Не зная, что нас «ищут», мы продолжали свое бег­ство на восток...

Неожиданно над нами появились немецкие само­леты, из которых начали разбрасывать листовки. Каж­дого, кто осмеливался поднять и читать листовку, тут же расстреливали, если это замечали. Но все же мы знали их содержание: «Солдаты, убивайте команди­ров и комиссаров и сдавайтесь в плен!». Или: «Уби­вайте коммунистов, жидов и комиссаров и сдавайтесь в плен!». Еще были листовки такого содержания: «Бери хворостину и гони жидов в Палестину!», «Сда­вайтесь в плен! Мы сохраним вам жизнь!» и еще мно­го призывов подобного рода.

В последующие дни появление самолетов с лис­товками стало обычным. Иногда они появлялись по несколько раз в день. Но я не видел и не знал случая, чтобы кто-то откликнулся на эти призывы.

Через некоторое время к границам леса, внутри которого бродили тысячи обездоленных и брошенных солдат, подъезжал автомобиль, и через усилитель на ломанном русском языке звучали такие же призывы: «Убивайте комиссаров, жидов и коммунистов, сдавай­тесь в плен. Немецкое командование гарантирует вам жизнь, работу, свободу!».