Федор Раззаков - Андрей Миронов: баловень судьбы

В первый день апреля Миронов вышел на сцену родного театра в роли Мекки-ножа в «Трехгрошовой опере». Далее шли: 2-го – «Вишневый сад», 4-го – «Бремя решений», 8-го – «Ревизор». По закону подлости в тот же вечер по ТВ состоялась премьера фильма Алексея Германа « Мой друг Иван Лапшин», в котором Миронов сыграл одну из лучших своих киноролей – журналиста Ханина. Премьера выпала аккурат на те самые часы, когда в «Сатире» шел «Ревизор», – 19.20. Однако утром следующего дня фильм повторили.

Вечером 9 апреля Миронов играл в «Бешеных деньгах», 11-го – в «Горе от ума», 14-го – в «Бремени решений», 15-го – в «Вишневом саду», 16-го – в «Прощай, конферансье!», 18-го – в «Бремени решений».

19 апреля Миронов приехал на «Мосфильм», где в комнате № 450 прошла видеопроба для фильма «Человек с бульвара Капуцинов». Однако смотрели главным образом не Миронова, поскольку его участие в фильме было главным условием его появления на свет, а возможную партнершу Миронова. В тот день это была Ирина Розанова. Но, как покажет будущее, главную женскую роль суждено будет сыграть не ей, а Александре Яковлевой (ее проба пройдет 23 апреля).

22 апреля Миронов играл в спектакле «У времени в плену». Затем в течение двух недель он в спектаклях не участвовал, посвятив это время записи песен для фильма «Человек с бульвара Капуцинов». Композитором фильма был его старый знакомый Геннадий Гладков – это был их третий совместный фильм. Хотя поначалу Гладков работать в «Капуцинах» не хотел – ему что-то не нравилось в сюжете, да и сроки не устраивали. Короче, Суриковой он отказал. Тогда в дело вмешался Миронов. Он лично позвонил Гладкову и попросил согласиться. Сказал: «Старик, мы, к сожалению, так редко видимся, все бегаем друг от друга. Давай хоть на этой картине встретимся. Может быть, она будет последней». (Миронов не ошибся: для них с Гладковым этот фильм действительно станет последним. – Ф. Р. ) Я все еще пою в концертах твои старые песни. Напиши мне с Юлием Кимом новые, я их потом из фильма возьму на эстраду». Отказать другу Гладков не посмел.

Вспоминает Г. Гладков: «Записи у нас с Андреем шли по той же схеме, что и раньше, с препирательствами, взаимными уколами, шутками, мелким недовольством. Только на этот раз он был более задерганным и уставшим: театр, репетиции, концерты. В процессе записи многое менялось, и не все то, что записали, вошло в картину…»

Так получится, но самой шлягерной песней из записанного станет «Синема, синема», которую Миронов впоследствии действительно возьмет в свой концертный репертуар.

3 мая по Ленинградскому ТВ был показан документальный фильм « Я возвращаю Ваш портрет…»(16.25), где Миронов выступал в роли Ведущего. Помимо этого он исполнил веселую песню про Джона Грея, который влюбился в Кэтти, а та ответила ему отказом, испугавшись, что у них «могут случиться дети».

7 мая Миронов вышел на сцену Театра сатиры в спектакле «Бремя решений». 9-го это было «У времени в плену». И опять Миронову не повезло. В эти же самые часы по Центральному телевидению показали еще один фильм с его участием. Речь идет о премьере фильма Евгения Матвеева « Победа»(1-я серия в 19.50, 2-я – в 21.45), где наш герой играл роль американского журналиста Чарльза Брайта.

С 13 по 18 мая Театр сатиры уступил свою сцену театру-гастролеру – Венгерскому театру имени Аттилы Йожефа, а сам отправился на короткие гастроли в Иркутск.

Свой очередной спектакль в Москве Миронов играл 23 мая – это были «Бешеные деньги». Их же он играл и вечером следующего дня. На этом участие Миронова в спекталях родного театра временно прекратились.

29 мая по Всесоюзному радио прошла премьера радиоспектакля « Душа Элеоноры»А. Луначарского (режиссер В. Кольбус), в котором Миронов играл роль Наполеона Малапарте. Однако наш герой этой премьеры не застал: именно в конце мая в составе весьма представительной делегации он отправился в Мексику на чемпионат мира по футболу. Стоит отметить, что к футболу Миронов был в общем-то равнодушен. В детстве он еще как-то им увлекался – гонял с пацанами мяч на школьном дворе, а в 55-м даже присутствовал на международном матче сборных СССР и Франции. Но потом он к этому виду спорта охладел, у него даже любимой команды не было. И единственным видом спорта, которым он всерьез занимался, был теннис. Однако, когда в 86-м ему поступило предложение отправиться на чемпионат мира по футболу в Мексику, чтобы в составе небольшой группы артистов поддержать своим искусством игроков нашей сборной, Миронов безоговорочно согласился. В группу поддержки входило несколько человек, но больше всего Миронов подружился с Михаилом Боярским, с которым ему вскоре предстояло начать сниматься в фильме «Человек с бульвара Капуцинов». Кстати, Боярский дал свое согласие на участие в этой ленте только после того, как узнал, что главную роль в нем будет исполнять Миронов.

Увы, но как ни старались артисты в Мексике, как не лезли из кожи вон, советские футболисты искрометной игры так и не показали. Хотя и оглушительным провалом выступление нашей сборной тоже назвать было нельзя. Она сумела выйти из своей подгруппы, но в 1/8 финала проиграла сборной Бельгии и досрочно вернулась на родину. Вместе с ней в середине июня возвратился и Миронов.

В эти же самые дни (14–15 июня) по ТВ крутанули очередной фильм с участием Миронова – « Соломенную шляпку»(21.40). Фильм не показывали ровно два года (с июня 84-го).

18 июня наш герой снова вышел к зрителям, пришедшим в Театр сатиры: в тот вечер игралось «Горе от ума». 20-го возобновились репетиции «Теней». Вечером того же дня Миронов играл в «Трехгрошовой опере». 23-го это было «Бремя решений».

Утром 24 июня состоялась очередная репетиция «Теней». В тот день прогнали все 1-е действие будущего спектакля и показали Валентину Плучеку. А тот… Впрочем, послушаем рассказ очевидца – А. Висловой:

«Эффект получился непредвиденный. Главный режиссер отнесся к сделанному сурово и, по существу, забраковал работу. По его мнению, надо было ставить камерный, салонный спектакль, а Миронов замахнулся на неподъемный масштаб постановки, одним оформлением которой, считал режиссер, загонял себя в чудовищно трудные условия. Плучеку не понравилась идея арены, где негде присесть, поговорить, негде укрыться. Но именно такая открытость, обнаженность пространства, где каждый просматривался насквозь, входила в замысел Миронова.

На следующий день Миронов пришел подавленный, фактически не мог репетировать. Полтора часа просто беседовал с актерами. Пересказывал мнение Плучека. Высказывался откровенно, ничего не скрывая, но ни в чем не оправдываясь. Более всего из обсуждения на него подействовало сравнение проделанной работы с уровнем самодеятельности из жэка. Не знаю, может быть, то было сказано между прочим, без злого умысла, но Миронова эти слова больно задели, и он их запомнил. Жестокость и несправедливость такой оценки понимали все. Миронов из последних сил старался удержать себя и других от отчаяния. Но в тот день у него это плохо получалось. Внешне он держался спокойно, даже пытался шутить на свой счет, но его внутреннее состояние было ужасным. Те, кто его хорошо знал, чувствовали его страшное напряжение. Переживал он сильно и глубоко. Тем не менее нужно было как-то работать дальше. Он попросил актеров прочитать начало пьесы. Что-то изменил в первых мизансценах, кое-что сократил в тексте…»