Федор Раззаков - Андрей Миронов: баловень судьбы

«Андрей был очень консервативен в браке. Воспитанный в лучших традициях „семейного дела“, он не разрешал мне делать макияж, не любил в моих руках бокал вина или сигарету, говорил, что я должна быть „прекрасна, как утро“, а мои пальцы максимум чем должны пахнуть – это ягодами и духами. Он меня учил стирать, готовить и убирать так, как это делала его мама. Он был нежным мужем и симпатичным, смешным отцом. Андрей боялся оставаться с маленькой Манечкой наедине. На мой вопрос, почему, отвечал: „Я теряюсь, когда женщина плачет“. Очень боялся кормить Машу кашей. Спрашивал, как засунуть ложку в рот: „Что, так и совать?“ А потом просил: „Давай лучше ты, а я буду стоять рядом и любоваться ею…“

Андрей умел уважать людей, даже когда он сталкивался на улице с отдыхающим на земле пьяным господином, у него находилось для него несколько добрых, с дружеским юмором слов. Никакого высокомерия и презрения, мне кажется, что он не смог бы и на сцене одолеть этих красок. Я уже не говорю о том, каким жрецом своего дела он был. Жил только этим и ничем другим. И еще одно при его «звездности» уникальное качество – он всегда сомневался в себе. Не было ни одной роли (в нашей с ним совместной жизни), репетируя которую, он бы не говорил: «Меня снимут». И говорил это абсолютно искренне. А когда я его спрашивала: «Тебя? А кем тебя можно заменить?», в ответ он начинал перечислять фамилии своих товарищей по театру, искренне считая, что это может быть другая трактовка, а он уже приелся, заигрался. Это качество меня поражало.

Андрей никогда не сказал ни про одного человека плохого слова. И это я могу оценить только сейчас. Тогда мне казалось, что это нормально: говорить о других, когда они этого не слышат, но не желать им зла, делать добро, если им это понадобится. А у Андрея это было в крови: его буквально коробило, когда начинались сплетни. «Да не принимай ты в этом участие, не обсуждай, не суди!..» У нас с ним был такой случай. В театре давали звания – заслуженных артистов, народных. Андрей, который играл основной репертуар, не получил никакого звания! Я пылала гневом и разразилась монологом, что вот, мол, многие получили, и твоя партнерша во многих спектаклях Наташа Защипина – тоже, а ты – нет! Он поднял на меня свои ласковые глаза и сказал: «Катенька! Наташа Защипина – прекрасная актриса, я ее очень люблю и ценю и не позволю тебе ее обижать и вбивать между нами клин!» С ним нельзя было вступить в сговор против кого-либо, даже собственной жене – не терпел пошлости и цинизма…»

Сумев приспособиться друг к другу, молодые так и не смогли наладить нормальных отношений с родителями друг друга. Во многом здесь была вина самих тещи и свекрови. Обе они отличались сильными характерами и считали правыми только себя. Мнение противоположной стороны они в расчет не брали. По словам Градовой, «не было хотя бы дня, чтобы он не позвонил домой три-четыре раза. С утра: „Ну как ты, мам? Ладно, я в театре“. В два часа после репетиции – опять звонит. Вечером дома пообедал – и звонит маме. После спектакля каждый вечер цветы ей. Мне это казалось несправедливым. Раздражало, когда на ее выговоры, нравоучения он отвечал полным смирением. Стоит перед ней и кается: „Прости! Свинья я, свинья!“ Я не выдерживала: „Вы не представляете, как он вас любит! Он меня учит стирать, убирать, готовить, как вы!“

Но вернемся к театральным будням Миронова. 23 сентября он играл «Таблетку под язык», 25-го – в «Ревизоре», 26-го – в «Женитьбе Фигаро».

28 сентября по ТВ в очередной раз показали один из лучших фильмов в творческой карьере Андрея Миронова « Берегись автомобиля». К слову, в эти же дни Миронов заканчивал работу в новой картине все того же Эльдара Рязанова – «Невероятные приключения итальянцев в России»: им были проведены несколько смен озвучания на «Мосфильме». Согласно финансовым документам, за роль капитана милиции Васильева Миронов удостоился гонорара в размере 4650 рублей (остальные участники съемок с советской стороны заработали следующие суммы: Э. Рязанов – 3610 рублей 82 копейки, Е. Евстигнеев – 1800 рублей).

Октябрь в театре начался для Миронова со спектакля «Таблетку под язык» – он играл ее 3-го. Затем шли: 5-го – «Ревизор», 6-го – «Баня», 8-го – «Таблетку под язык», 9-го – «У времени в плену», 12-го – «Женитьба Фигаро», 14-го – «Таблетку под язык», 16-го и 20-го – «Ревизор», 21-го – «Женитьба Фигаро», 22-го – «Таблетку под язык», 24-го – «У времени в плену», 29-го – «Интервенция», 30-го – «Таблетку под язык», 31-го – «Баня».

В первый день ноября Миронов играл Всеволода Вишневского в «У времени в плену». А два дня спустя он уже вышел на сцену родного театра в образе колхозника Шведа («Таблетку под язык»). 6-го это опять был Вишневский, а в праздник Великого Октября Миронов играл в «Интервенции». Параллельно Миронов репетировал в «Сатире» новый спектакль «Маленькие комедии большого дома» по пьесе Григория Горина и Аркадия Арканова, где он выступал в двух ипостасях: был режиссером (это был его дебют режиссерский, а в качестве сорежиссера выступал Александр Ширвиндт) и играл главную роль в новелле «Ограбление» – Муж.

В ноябрьские праздники ЦТ расщедрилось и показало премьеру фильма « Достояние республики»(7–8 ноября). В сущности, эту картину за полтора года со дня премьеры на широком экране успели посмотреть миллионы взрослых зрителей и почти все подростки Советского Союза (так, в нашем дворе на Казаковке не было ни одного мальчишки или девчонки, кто бы не видел этот фильм меньше трех раз). Но с показом картины по ТВ последние из тех, кто по каким-то причинам не смог увидеть его в кинотеатрах, ликвидировали этот пробел. Без преувеличения можно сказать, что в те два ноябрьских дня у голубых экранов собралась многомиллионная аудитория.

8 ноября Миронов играл в cпектакле «Таблетку под язык», 9-го – в «Бане», 10-го и 16-го – в «Женитьбе Фигаро», 18-го – в «Ревизоре», 21-го – в «Женитьбе Фигаро», 24-го – в «Ревизоре», 25-го – в спектакле «Таблетку под язык».

В субботу, 1 декабря, в 19.50 по московскому времени по 1-й программе ЦТ начался повторный показ телевизионного блокбастера «Семнадцать мгновений весны». Как мы помним, премьера фильма состоялась в середине августа, и за эти три с половиной месяца в адрес создателей ленты пришло такое количество восторженных писем, что их число перекрыло все прежние рекорды. Львиная доля этих писем предназначалась актеру Вячеславу Тихонову, исполнителю роли Штирлица. Писали в основном женщины и девушки, для которых советский разведчик Максим Исаев стал эталоном мужской красоты, доблести и мужества. Мало кто знает, но после премьеры фильма по стране прокатилась волна разводов, поскольку многие жены разочаровались в своих мужьях, так непохожих на Штирлица. Повторный показ сериала вызвал у зрителей не меньший ажиотаж – улицы советских городов вновь вымерли, преступность резко сократилась.