Лив Нансен-Хейер - Книга об отце (Ева и Фритьоф)
- Название:Книга об отце (Ева и Фритьоф)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гидрометеоиздат
- Год:1986
- Город:Ленинград
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лив Нансен-Хейер - Книга об отце (Ева и Фритьоф) краткое содержание
В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена. 1-е изд. книги — 1971. Для широкого круга читателей.
Книга об отце (Ева и Фритьоф) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Из литературных источников я пользовалась в основном книгами моего отца, его статьями и дневниками, а также обширной перепиской, оставшейся после него, и массой частных писем, которые он сам собрал и привел в хронологический порядок.
Очень мне помогла также книга В. К. Брёггера и Нурдаля Рольфсена «Фритьоф Нансен— 1861—1893».
Я стремилась дать правдивый образ двух людей — моих родителей. Рассказывая о них, я не хотела ни прибавлять, ни убавлять ничего. Поэтому я включила в книгу те письма и материалы, которые, как мне кажется, помогут глубже понять их характеры и ту любовь, которая оказалась достаточно сильной, чтобы провести их через все превратности и трудности жизни.
Я рассказываю о том, что сохранила моя память. Но хотя главное в моих воспоминаниях — отчий дом и то счастье, которое его наполняло, я все же, вспоминая мать и отца, не могу не говорить одновременно и об утратах и горестях, о поражениях и победах, потому что они-то и связали их неразрывными узами.
Невзирая на удачи или неудачи, они никогда не теряли из виду главного. Они вместе воздвигли высокий небосвод над своей жизнью.
Осло, сентябрь 1954 года.
Книга об отце
ЕВА И ФРИТЬОФ

I. ОТЕЦ
Когда мой отец собирался в экспедицию к Северному полюсу в 1893 году, мне было всего лишь полгода. Матери был нужен кто-то, чтобы не страдать от одиночества, пока не вернется отец, поэтому я должна была появиться на свет до его отъезда.
Разумеется, на меня произвели впечатление слова, которые я не раз слышала от отца, что на пути к Северному полюсу он думал о матери и обо мне. И, разумеется, мне приятно сознавать, что те три долгих года, пока мама ждала его возвращения, я была ее утешением. С нами ему было трудней всего расставаться. Вернулся он к нам обеим.
Сказать, что я помню что-то о его возвращении, было бы неверно. Но позже, будучи взрослым, нередко трудно различить, что ты знаешь о своем раннем детстве по рассказам, а что помнишь сам. У меня сохранились смутные воспоминания о суматохе в доме и о том, как мама уезжала. Она сказала мне, что отец вернулся и чтобы я не забывала, что его надо называть «папа».
Столь же смутно вспоминается мне и двор нашей виллы Готхоб [14] Готхоб — вилла, построенная Нансеном после возвращения из путешествия в Гренландию; названа по имени эскимосского поселка, в котором Нансену пришлось провести зиму в ожидании корабля. Вилла была построена на берегу Христианияфьорда (ныне Ослофьорд), недалеко от столицы. Слово «Готхоб» означает «Добрая надежда».
. Шел дождь, и перед входной дверью стояла коляска, запряженная мокрой гнедой лошадью. На козлах сидел кучер. Должно быть, мама собиралась на север в Хаммерфест встречать отца.
Подошел кто-то, взял меня за руку и сказал, что мы останемся имеете и будем ждать папу с мамой. Позже я узнала, что это была Анна Шёт, без мамы она смотрела за мной. Я называла ее «Да» — так я упростила слово «дама».
Единственное, мне кажется, ясное воспоминание — это торжественная встреча, устроенная во дворце, где мы с Да и еще много народу ожидали папу и маму. Никогда еще я не видела столько людей сразу, и мне и посейчас кажется, что мы все тогда стояли на крыше, но этого, конечно, не могло быть. Наверное, это был большой дворцовый балкон, который и произвел на меня такое впечатление высоты и простора. Должно быть, я была в центре внимания, со мной много возились, но мне запомнилось, что надо мной смеялись.
Сначала засмеялись потому, что я сделала реверанс перед лакеем. Мне внушили, что когда появится важный господин с золотыми аксельбантами и золотыми пуговицами,— это король и мне надо подойти к нему и сделать реверанс.
Немного погодя пришел настоящий король, и меня подтолкнули вперед. Но я была разочарована: лакей мне показался куда важнее.
Потом все смеялись надо мной за то, что я свесилась через перила балкона и принялась плевать вниз. Шокированная Да бросилась ко мне и сказала, что так делать во дворце нельзя, это гадко и неприлично. Но было поздно, многие уже увидели это и рассмеялись.
Еще одно воспоминание сохранилось у меня об этом дне, и я до сих пор помню укол совести, который я тогда почувствовала. Дело в том, что я солгала. Все наперебой старались показать мне «Фрам» внизу, во фьорде. Все беспрестанно указывали мне на него руками, поворачивали мою голову в его сторону и приговаривали: «Смотри! Вон там! Большой корабль! Это — «Фрам»! Прямо перед крепостью Акерсхус! Разве ты не видишь — вон там!»
Нет, я не видела «Фрама». Гавань была полна кораблей, для меня все они были похожи один на другой. Наконец я устала от приставаний. Вот тут-то я и солгала. «Да,— сказала я,— теперь я вижу «Фрам». И все успокоились.
Но эта маленькая ложь долго мучила меня. Нянька вбила мне в голову достаточно бредней, и матери потом нелегко было искоренить их. Я была уверена, что бог слышал все, что я сказала, и огорчился, а гадкий дьявол злорадствовал.
Больше я не помню ничего о славном возвращении. Но воспоминания о более поздних годах всплывают в памяти. Не в хронологическом порядке, но мало-помалу передо мной вырисовывается весь путь от солнечной страны детства до того печального светлого майского дня, когда отец ушел из жизни.
Самое первое, что мне вспоминается четко, это одно утро у нас в Люсакере [15] Люсакер — небольшой район на берегу залива Люсакер в Осло-фьорде. Здесь, на берегу залива, рядом с рекой того же названия, впадающей в залив, находилась усадьба Нансена Готхоб.
. Вероятно, это было вскоре после возвращения отца из путешествия к Северному полюсу. Я стояла во дворе и самозабвенно слушала шарманщика, усердно накручивавшего свою машину. Вдруг из дома выбежал отец и принялся танцевать со мной по двору и танцевал до тех пор, пока ноги меня уже не держали, а он все кружил, держа за руки, и сделал мне больно. Наконец он подхватил меня на руки и танцевал, пока шарманка совсем не выдохлась.
Потом мы с ним не раз кружились по навощенному паркету, но вальсу под шарманку в Люсакере в моем сердце принадлежит первое место.
Прежде чем перевернуть новые страницы в книге моих воспоминаний, я хочу обратиться к детству моего отца. И тут невольно вспоминаю то, что мне однажды рассказала Марта Ларсен и что нам обеим показалось как бы прелюдией ко всей жизни и деятельности Фритьофа Нансена.
Марта была экономкой в усадьбе Стуре-Фрёен у родителей моего отца, адвоката суда средней инстанции Нансена и его жены. Когда Марта поступила в услужение, в семье было девять детей и большое хозяйство, так что ее работа была не из легких.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: