Царствование Николая Второго. Том 2

Вероятно уже после января Вильгельм заметил, что первый пароксизм революции был потушен 17-ым октябрем и Трепов и Дурново меня отодвинули и затушевали в чувствах Государя, а потому, предугадывая непрочность моего положения, он уже забыл свои слова, сказанные в Роминтене, что когда мне (конечно не по личным же делам?) будет что либо нужно, то я могу всегда к нему обратиться через князя Эйленбурга, и он меня постарается поддержать. Когда же я к нему обратился, прося покончить с Алжезирасской конференцией в виду трудности положения России, то он не внял моей просьбе и дал уклончивый ответ, а затем коварным отказом от займа думал поставить меня в полное затруднение. Это не удалось, и немцы не участвуя в синдикате, как это я сейчас объясню, все-таки приняли участие в операции.

Когда все политические затруднения по займу были устранены, а заем во всех своих главных частях был установлен посредством переговоров, веденных мною в течение трех месяцев, и как это мною сказано ранее, согласно желанию Государя, было решено послать для подписания контракта и установления с банкирами деталей Коковцева, то около 20-го марта я попросил его к себе, объяснил ему все положение дела, распорядился, чтобы ему были предъявлены {216}все условия, на которых мы остановились, дал ему самые определенные инструкции и после 26-го марта отправил его в Париж (кажется 26 или 27-го), причем вместе с ним поехал Вышнеградский (сын бывшего министра финансов), бывший все время, когда я был министром финансов, моим сотрудником, служа в кредитной канцелярии сперва начальником отделения, а потом вице-директором и ныне он руководитель одного из наибольших русских банков -- С. Петербургского Международного Банка; он всю финансовую кухню займов и вообще кредитную часть знал в совершенстве. Таким образом я был покоен, что и в этом отношении не будет сделано промаха.

Через несколько дней по приезде Коковцева и Вышнеградского в Париж контракт на заем был подписан (3-го апреля) Коковцевым, как представителем русского правительства, а затем представителями всех участников международного синдиката банкиров. Уже через 8 или 9 дней Коковцев с Вышнеградским возвращались в Россию, везя с собою контракт. Контракт этот был передан мне и затем представлен министром финансов Шиповым по принятому порядку в комитет финансов, который, рассмотрев его и утвердив, представил через министра финансов Шипова на утверждение Его Величества.

По возвращение из Парижа Вышнеградского, через него мне прислал глава банкирского дома Мендельсон и Ко. в Берлине, главнейшего банкирского дома всей Германии, Эрнест фон Мендельсон-Бартольди следующее письмо от 5/18 апреля:

"Je profite du passage de M. Wichnegradsky pour Vous faire parvenir ces lignes qui doivent. Vous fИliciter de la conclusion de la grande affaire et Vous dire avec quelle profonde satisfaction nous voyons cette importante transaction enfin arrivйe au port. J'aimerais bien Vous dire avec quels sentiments nous nous trouvons hors de l'action aprиs tous les travaux, toutes les peines que nous nous sommes donnйes: mais Vous savez tout cela, et je n'ai pas besoin de mots pour Vous l'exprimer. La seule chose que nous ayons pu faire, c'est d'avoir tвchй de contribuer partout (sur les places йtrangиres) а exciter et fortifier l'intйrкt pour le nouvel emprunt, et ce non seulement en thйorie par notre correspondance et nos entretiens avec nos diffйrents amis, mais aussi en pratique. A cet йgard je tiens а vous dire (mais а Vous {217}seul, car, pour des raisons que Vous comprendrez, il faut absolument que cela reste dans le plus strict secret) que nuus avons pris un intйrкt dans l'affaire а Paris, а Londres, а Amsterdam et а Pйtersbourg, sйparйment dans chacune de ces quatres places, afin que l'une ne le sache de l'autre; naturellement nous l'avons fait pour faire le plus d'effet possible sur les maisons respectives pour contrecarrer dиs l'abord une fвcheuse impression qui pourrait кtre produite par l'abstention de l'Allemagne. Je crois qu'en effet cette politique de notre part a portй ses fruits et une certaine angoisse que nous avions aperзue зa et lа, a йtй entiиrement bannie. Nous en sommes trиs heureux ! Je suis trиs content de pouvoir Vous dire que nous apercevons des tendances trиs favorables pour l'affaire dans les cercles financiers."

Из этого письма первого германского банкира видно, что германское правительство и на этот раз нанесло удар мимо. Действительно уже 17/30 апреля главнейший представитель синдиката всех участников займа Нейцлин мне сообщал:

" L'emprunt international est un fait accompli, la derniиre йtape a йtй franchie hier. Celte grande victoire financiиre est aujourd'hui le thиme de la conversation gйnйrale, et le crйdit russe est pour la premiиre fois, depuis le commencement de la guerre, en train de faire de nouvelles racines dans un terrain considйrablement йlargi. En constatant ce fait dont, grвce а Votre Excellence, j'ai eu l'honneur d'кtre l'ouvrier de la premiиre а la derniиre heure, je me tourne vers Votre Excellence, rempli d'une profonde reconnaissance pour la confiance qu'Elle m'a tйmoignйe pendant tout le cours de l'opйration. En abandonnant, dans notre conversation а Tzarskoй Sйlo, les plans prйparйs d'avance Votre Excellence m'a donnй la pleine mesure de son approbation qui m'a, seule, soutenu et encouragй pendant les moments critiques que la nйgociation a traversйs."

Совершенный заем был действительно делом чрезвычайной важности. Заем этот был самый большой, который когда либо заключался в иностранных государствах в истории жизни народов. После франко-прусской войны Тьеру удалось заключить заем несколько больший, но заем этот был по преимуществу внутренний, а нынешний заем был почти целиком распродан за границею. Благодаря ему Россия удержала в целости установленное мною еще в 1896 году денежное обращение, основанное на золоте благодаря целости денежного обращения сохранились в целости все основания нашего финансового устройства, который преимущественно были установлены {218}мною, которые не без похвальной стойкости поддерживает Коковцев и которые, между прочим, дали возможность России поправиться после несчастнейшей войны и сумбурной смуты или русской революции. Заем этот дал императорскому правительству возможность пережить Все перипетии 1906--1910 годов, дав правительству запас денег, которые вместе с войском, возвращенным из Забайкалья, восстановили порядок и самоуверенность в действиях власти. Как же относился ко всем перипетиям займа Государь Император?

Его Величество вполне сознавал всю важность совершить заем и все бедствия, которые произойдут, если это дело не удастся. Как во всех финансовых делах всегда, как и прежде во все время моей бытности министром финансов, Он мне вполне доверял и не мешал мне действовать; поскольку эта финансовая операция зависела от политических действий и здесь, Он мне предоставил действовать по моему усмотрению. Он был как бы посторонним зрителем большой финансово-политической шахматной игры, но зрителем, сознающим всю важность для России результатов этой игры и интересующимся ее исходом. Когда в феврале и марте месяце мне уже было невтерпеж от проявления реакционных выступлений против 17 октября, когда уже меня в известном лагере начали заочно величать изменником и когда многие действия господ Дурново, временных генерал-губернаторов и многих других, покровительствуемых дворцовыми сферами, производились помимо меня, но естественно ложились на мою ответственность, как на главу правительства, и я начал заговаривать, что не отпустят ли меня и не назначат ли вместо меня человека, которому более доверяют, то прямо говорили, что покуда не кончится дело займа, это невозможно. Государь ясно сознавал, что заем могу совершить только я, во первых в виду моего престижа во всех денежных заграничных сферах и во вторых, в виду моей опытности.