Федор Раззаков - Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне

«Мучился усталостью на съемке. Никакой радости. Митта с Вовкой не могут работать, идет ругань и взаимораздражаемость. Я не могу быть союзником ни того, ни другого. Когда режиссер недоволен, мне стыдно отстаивать свою позицию словами. Ввязался я в это дело напрасно: хотел товарищу помочь. Ролью совсем не занимаюсь, она неинтересна для меня, значит, будет неинтересна и для зрителя. Хотя роль одна из лучших в этом сценарии. Но нет радости общения с Миттой. И вообще, от игры нет радости: слишком много забот за спиной и дел, груз суеты и жизни убил радость творчества, радость сиюминутного бытия…»

Недовольство Высоцкого режиссером было вызвано не какой-то блажью или капризами звезды, а причинами принципиального характера. Еще на стадии прочтения сценария фильм виделся ему как философская притча, где события далекого прошлого перекликались бы с тем, что происходило в России в те дни. Но по ходу съемок весь этот дух куда-то выветрился и вся философия выродилась в лубок. А ведь Высоцкий написал для фильма две серьезные песни, которые можно смело назвать одними из лучших его произведений: «Купола» («Песня о петровской Руси») и «Разбойничья» («Как во смутной волости»). Но эти песни Митта в фильм решил не включать, поскольку они вступали в явный диссонанс с тем, что им снималось.

Как уже отмечалось, держава, «опухшая от сна», это, конечно, не петровская Русь, а брежневская Россия. Наблюдая за тем, куда влекут страну престарелые мастодонты из Политбюро, Высоцкий давно пришел к мысли о том, что его родине необходим современный Петр, человек, способный вздыбить «сонную державу» и вернуть ее к полноценной жизни. По его разумению — в лоно западной цивилизации. Подобные настроения в то время были очень сильны в обществе, поскольку в период разрядки именно либеральные идеи находили наиболее короткий путь к сердцам миллионов советских граждан.

В те годы одним из самых популярных анекдотов был следующий. Воскресший из мертвых Владимир Ульянов-Ленин возвращается в Кремль и первым делом требует к себе в кабинет все газеты той поры. Закрывшись в кабинете, он сутки изучает принесенную ему прессу. Но вот прошли сутки, а Ильич-первый не выходит. Прошли еще сутки — и вновь тишина за дверями ленинского кабинета. Тогда обеспокоенные долгим отсутствием вождя мирового пролетариата члены Политбюро на свой страх и риск вскрывают кабинет и видят, что он пуст. Только на зеленом сукне стола сиротливо белеет записка: «Ухожу в подполье начинать все сначала. Ленин». Анекдот этот был недалек от истины: большинство заветов вождя мирового пролетариата продолжателями его дела к 70-м годам были пущены по ветру. Это, кстати, уже многие понимали. Не случайно именно тогда в стране произошел военный мятеж, чего не было уже более 50 лет (со времен Кронштадтского восстания).

Речь идет о восстании на противолодочном корабле дважды Краснознаменного Балтийского флота «Сторожевой», находившемся в Рижском заливе и подготовленном для участия в параде на Даугаве в честь 58-й годовщины Великого Октября. Во главе мятежа встал 37-летний капитан 3-го ранга Валерий Саблин, который занимал должность политрука. Из 150 человек экипажа против восстания выступили только 8 человек офицеров. Остальные встали за своего капитана. Решено было идти в Ленинград и там требовать прямого выхода в телевизионный эфир с воззванием к советскому народу по поводу предательской, антиленинской политики брежневского руководства.

И вновь повторюсь: если бы в 67-мшелепинцы сумели прийти к власти и «вздыбили» страну, не было бы никакого «застоя», а следовательно, и восстаний типа того, что произошло на «Сторожевом». Но вместо этого уже больной Брежнев (в декабре 74-гоего сразил первый инсульт, после которого он стал стремительно терять здоровье) законсервировал ситуацию, попутно убрав из руководства всех, кто не внушал ему доверия. В апреле 73-гоиз Политбюро вывели симпатизанта «русской партии» Г. Воронова и украинского националиста П. Шелеста, в апреле 75-го— самого А. Шелепина, некогда претендовавшего на место Брежнева. Буквально на волоске висела карьера еще одного «русского партийца» — Д. Полянского (его звезда закатится в феврале 76-го).

В своем письме жене от 7 ноября 1975 годаВалерий Саблин писал: «Сейчас наше общество погрязло в политическом болоте, оно все больше и больше будет ощущать экономические трудности и социальные потрясения. Честные люди видят это, но не видят выхода из создавшегося положения…

Найду ли я единомышленников в борьбе? Думаю, что они будут. А если нет, то даже в этом одиночестве я буду честен. Настоящий шаг — это моя внутренняя потребность. Если бы я отказался от борьбы, я бы перестал существовать как человек, перестал бы уважать себя, я бы звал себя скотиной…»

Первое (и единственное) в советской истории восстание на флоте закончилось неудачей: в 30 милях от острова Готланд после бомбардировки со сверхновейших истребителей-бомбардировщиков «Су-24» «Сторожевой» сдался. Спустя год В. Саблин будет расстрелян по приговору военного трибунала.

Но вернемся к хронике событий поздней осени 75-го.

28 ноябряв Театре на Таганке состоялась премьера — «Вишневый сад» в интерпретации Юрия Любимова (в июлепрошла премьера эфросовской версии). В главных ролях все те же актеры: Высоцкий, Демидова, Золотухин. Эфросу спектакль понравился. Как пишет А. Демидова в своем дневнике: «Звонил Эфрос, прочитал письмо Майи Туровской. Хвалит спектакль, меня, Володю…»

2 декабряВысоцкий отыграл «Гамлета», после чего снова вышел на съемочную площадку «Арапа»: снимался в эпизодах «изба арапа».

В праздничный день 5 декабря(в День сталинской Конституции) он посетил с дружеским визитом театр «Ромэн», где спел несколько песен. Это выступление частично было записано на видеопленку и теперь хорошо известно.

8 декабряВысоцкий был занят в «Вишневом саде».

В этот же день на экраны столичных кинотеатров вышел фильм Михаила Швейцера «Бегство мистера Мак-Кинли». Как мы помним, Высоцкий сыграл в нем роль уличного певца Билла Сиггера. Он написал для фильма девять баллад, но в окончательный вариант картины вошла лишь малая их часть — две песни. Остальные не пропустила цензура, правильно угадав в них антисоветскую составляющую.

Однако если с песнями к «Мак-Кинли» все случившееся с кинолентой было понятно и объяснимо, то с другим фильмом — «Стрелы Робин Гуда» (Рижская киностудия, режиссер Сергей Тарасов) — и песнями, написанными Высоцким к нему (6 баллад), было невсе ясно. Там почти все песни аполитичны и относились к жанру романтических баллад (две даже были о любви). Это: «Песня о времени», «Песня о вольных стрелках», «Баллада о Любви», «Песня о двух погибших лебедях», «Баллада о борьбе». Исключение составляла «Песня о ненависти», где читался современный подтекст, направленный в сторону власть предержащих. Однако в итоге за рамками фильма оказалась не только последняя песня, но и все остальные.