Виктор Прудников - Катуков против Гудериана

А теперь у какой—то небольшой русской речки Зуша, к которой с большим трудом по раскисшим дорогам удалось подтянуть 3–ю и 4–ю танковые дивизии, наступление снова задерживается. Проклятая русская зима!

Потеснив батальон Тульского оружейно—технического училища, танковые войска Гудериана при поддержке мотопехоты двинулись по левому берегу Зуши к Мценску, до которого было немногим более четырех километров. На этом участке фронта главной целью стал Мценск.

На КП комбрига Катукова, расположенном в Подмонастырской Слободе, передали сообщение: немцы бросили по шоссе большое количество танков и пехоты, имея намерение окружить бригаду. Вражеский натиск возрастал с каждым часом. Подошел Кульвинский:

— Товарищ полковник, части сражаются в полуокружении. Надо отходить, промедлим — плохо придется!

— Знаю, — спокойно произнес Катуков, глядя в бинокль на автомобильный мост через Зушу, у которого то и дело рвались снаряды. — Приказа об отступлении у нас нет, к тому же противник не даст нам времени на планомерный отвод своих частей. Пока есть возможность, будем драться!

Сдерживать немцев становилось все труднее. Неожиданно танки противника прорвались к Мценску — создалась угроза тылу бригады. Надо было срочно сообщить об этом в штаб корпуса. Михаил Ефимович вызвал начальника связи капитана Г.Е. Подосенова:

— Григорий Ефимович, организуй—ка мне радиосвязь с Лелюшенко, и как можно быстрее.

Выслушав Катукова, комкор приказал продержаться до темноты, приказ на отход бригада получит позже.

Каждый фронтовик знает, что означает слово «продержаться». Если отдается такой приказ, значит, на каком—то участке фронта дела совсем плохие и, чтобы исправить положение, кто—то должен принять на себя неприятельский удар. В данном случае это должна была сделать 4–я танковая бригада.

Разведка донесла, что немцы уже находятся на окраинах Мценска. Вытеснить их небольшими танковыми группами — по три—четыре машины — не удалось. В одном из боев погиб политрук 1–й танковой роты И.А. Лакомов. Его танк сгорел. Зато два других танка, подавив артиллерийские точки врага, дали возможность капитану Дынеру эвакуировать за реку всю материальную часть бригады, находившуюся в Мценске в ремонте.

В течение дня противник подтянул к городу новые танковые и артиллерийские силы, занял отдельные городские кварталы. Катуков понял: прорваться к автомобильному мосту уже невозможно. Нужно было искать другие пути, чтобы переправиться через реку. Зуша в районе Мценска не так широка, но полноводна и стремительна, ее крутые, обрывистые берега могут помешать переправе.

Продумывались разные варианты переправы — наведение моста и поиски брода. В нескольких километрах от города разведчики нашли брод. Однако там находились немцы. Оставалось одно — прорываться через узкий железнодорожный мост. Люди по нему пройдут, а вот как быть с техникой?

На размышление не оставалось времени. Катуков передал по радио донесение комкору: «Занимаю прежнее положение, веду бой в окружении. Выручайте». [46] Ростков А.Ф. Мастерство и мужество. М., 1983. С. 15.

Надежда переправить технику по железнодорожному мосту появилась после того, как вернулся с правого берега политрук Завалишин. На своей «тридцатьчетверке» он благополучно прошел по шпалам, беда случилась позже — свалилась гусеница, и он вынужден был пешком идти обратно.

Побеседовав с политруком, Катуков отдал распоряжение саперам сделать на мосту настил из досок, бревен и другого подручного материала, чтобы не застревал между шпалами колесный транспорт. И работа закипела. Правда, работать пришлось вскоре в сплошной темноте — наступила ночь, и качество настила оказалось скверным.

Прикрываясь арьергардами, к переправе стягивались вышедшие из боя батальоны и роты, шли обозы, походные кухни, машины с ранеными. Вначале решено было пропустить колесные машины и артиллерию, затем мотострелковые подразделения. Отход прикрывали танкисты.

Немцы вскоре поняли, что припертые к Зуше советские войска ускользают на глазах, усилили натиск. У моста стали рваться артиллерийские снаряды, отряды вражеских автоматчиков при поддержке танков атаковали непрерывно. Над мостом висели сброшенные на парашютах самолетом—разведчиком осветительные ракеты.

Переправа уже шла несколько часов подряд. Вряд ли кто обращал внимание на погоду, хотя вовсю хлестал холодный дождь. Все стремились попасть на противоположный берег. Настил на мосту, сделанный саперами в темноте и второпях, все же подвел, доски, плохо прикрепленные к шпалам, разъезжались, застревали грузовики. Люди бросались на помощь водителям, почти на руках выносили машины — только бы не останавливаться, иначе гибель.

К Катукову то и дело подходили разведчики, командиры подразделений, докладывали о том, что у железнодорожного вокзала немцы сосредоточили пехоту и артиллерию.

— Бить по станционным помещениям! — приказал комбриг командиру танка сержанту Капотову. — Когда разделаетесь с противником, не забудьте поджечь деревянные здания. Дымовая завеса помешает вести прицельный огонь по мосту.

У переправы рвались снаряды. Разрывы поднимали фонтаны воды в реке на десятки метров, а группы бойцов все шли и шли. Значительная часть техники уже была на правом берегу, успешно переправился полк Пияшева, проследовали мотострелки Кочеткова, пошли, наконец, танковые группы прикрытия. Комиссар Бойко поторапливал зазевавшихся:

— Быстрее, быстрее, не задерживаться!

Потом, подойдя к Катукову, произнес:

— Попади хоть один снаряд в опору моста, рухнут в воду пролеты. Вот и отвоевались тогда.

— Гляди, накличешь беду, комиссар, — отозвался комбриг.

— Я присматриваюсь к каждому всплеску, если снаряд проносится мимо, готов перекреститься.

Бойко неожиданно расхохотался в темноте:

— Может, и впрямь креститься начнем?

— Перекрещусь, как только переправимся.

К утру вся бригада была на правом берегу Зуши. Сделано, казалось, невозможное: из окружения выведены люди, техника, сохранена боеспособность частей и подразделений. Постепенно стало спадать страшное напряжение восьмидневных боев. Присев на камень, Катуков закурил и, глядя на горящий Мценск, сказал Бойко:

— И все же нам повезло. Здорово выручил нас этот чертов мост. Вечная ему память!

Через несколько минут раздался взрыв, и пролеты железнодорожного моста рухнули в реку. Саперы сделали свое дело.

Немало переправ было за войну у Катукова, но об этой он писал:

«Тем, кому удалось остаться в живых, переправа через железнодорожный мост, наверно, запомнилась навсегда. Недаром танкисты прозвали этот мост чертовым». [47] Катуков М.Е. Указ. соч. С. 55.