Сергей Крамаренко - Против «мессеров» и «сейбров»

День свержения колониального английского ига и установления республики отмечался военным парадом и всенародным праздником. Парад начинался с показа авиационной техники: иракские летчики показывали одиночный и групповой пилотаж. Затем командир вертолетной эскадрильи показывал пилотаж на английском вертолете. К моему ужасу, двигатель вертолета вдруг зачихал в верхней части восходящей фигуры (это было что-то вроде боевого разворота с вращением вертолета) и, кажется, вот-вот готов был остановиться. Видимо, не сработала система подачи топлива, не рассчитанная на такие фигуры. К счастью, летчик моментально перевел вертолет на пикирование, и двигатель снова заработал. После парада я спросил этого летчика, как он рискнул выполнять такую акробатику да еще перед президентом Ирака и министром обороны? Он ответил, что раньше он тренировался и у него хорошо получалось и мотор работал прекрасно, но на показе он увлекся и допустил зависание вертолета в перевернутом положении. Мне осталось только поздравить его с быстрым исправлением допущенной ошибки во время в целом прекрасного пилотажа.

Парад закончился прохождением военных колонн и особенно красивым пробегом верблюжьего эскадрона. В Москве на парадах прохода кавалерийских полков по Красной площади в мое время уже не было, поэтому вид рядов бегущих верблюдов сразу привлек мое внимание. Никогда прежде я не видел такой картины: верблюды не бежали рысью, а скорее неслись или плыли как лебеди! Вытянутые вперед длинные шеи только усиливали их сходство с этими красивыми птицами.

Праздник закончился торжественным обедом. Обилие блюд, различных плодов и фруктов поражало взгляд, но общее внимание привлекали зажаренные на вертелах барашки, мясо которых, видимо, пропитанное какими-то специями, ели с помощью одних рук, и оно было необычайно вкусным.

Отношения со строевыми иракскими летчиками у меня были самые дружественные. Я часто рассказывал им о проведенных воздушных боях с немецкими и американскими самолетами. Многое из того, что я рассказывал, они использовали при учебных боях. Но обычно, кроме чисто летных, задавались вопросы и о жизни в Советском Союзе, об обычаях и много других вопросов. Но меня огорошил вопрос одного командира транспортной эскадрильи, когда мы с ним пили чай после полетов:

– Мистер Сергей, вы верующий?

Я растерялся. Удобно ли мне, не верящему в бога, сообщать это верующему мусульманину? Но решив не лукавить, я сказал:

– Нет, я атеист и в бога не верю.

Последовал новый вопрос:

– Но как же вы, Сергей, можете жить, ведь человек должен во что-то верить. Без веры жить нельзя!

Подумав, я понял, что он прав, какая-то цель жизни и опора должна быть. И я ответил:

– Вы правы, я верю в Ленина. И живу, чтобы рай был не на небе, а на земле!

Мой собеседник подумал немного, а потом сказал:

– Да, это тоже вера, но ваши намерения не осуществятся...

Год моего пребывания в Ираке заканчивался. Новым главным военным советником был генерал Ржечицкий. В беседе со мной он сказал, что иракское командование довольно моей работой и что он дал шифровку начальнику штаба ВВС маршалу Силантьеву с просьбой поощрить меня за успешную работу по снижению аварийности в иракских ВВС. К этому он добавил, что иракское командование попросило прислать уже четырех специалистов по боевой подготовке и безопасности полетов.

Жаль было расставаться с иракским офицерами, со многими из которых были установлены самые хорошие отношения, жаль было покидать прекрасный город Багдад с его величественными башнями, мечетями и минаретами. Прощай, красивейший восточный город, прощай, приветливый и дружелюбный народ Ирака!

После командировки в Ирак я вернулся в Службу безопасности полетов на должность старшего инспектора-летчика. Прошло два года, и меня вызывают в управление кадров ВВС. Там мне вручают пакет с личным делом, сообщают, что мне надо явиться в 10-е управление Генерального штаба, и добавляют: «Вас уже там ждут, пропуск заказан». Я сажусь в троллейбус, и через 15 минут я уже подхожу к бюро пропусков Генерального штаба. Дежурный офицер, проверив документы, выдает мне пропуск на вход в здание и рассказывает, как мне туда пройти.

Прохожу к знакомому подъезду, куда я входил два года назад. Там я предъявляю пропуск и поднимаюсь на пятый этаж, в комнату, где сидит вызывавший меня офицер. Он сообщает, что нужен старший офицер в аппарат главного военного советника в Алжире. Из нескольких предложенных кандидатур начальник «десятки» выбрал меня. Следует формальный вопрос о моем согласии. Думал я недолго: новая страна, Средиземное море, новые люди... Говорю: «Согласен!» – и в ответ слышу: «Прекрасно». Он берет трубку и что-то говорит. Затем поднимается и говорит: «Идемте, начальник ждет вас».

Я вхожу в приемную. Дежурный докладывает начальнику и приглашает зайти к нему. Вхожу, представляюсь. Генерал-полковник Григорий Петрович Скориков внимательно смотрит на меня, затем расспрашивает о работе в Ираке. Я кратко докладываю и в ответ слышу:

– Очень хорошо. Главный военный советник в Ираке очень хорошо отозвался о вас. Надеюсь, что и в Алжире будете работать не хуже.

На этом аудиенция окончена, она длилась всего 10 минут. Оформление на новую работу за границей на этот раз шло быстро. Видимо, прежняя работа в Ираке давала мне какие-то преимущества, и уже через неделю мы с женой снова ехали в Шереметьево. Дети на этот раз остались в Москве: заботу о них взяли на себя родители жены.

Аэропорт встретил нас шумной толпой улетающих и прилетевших. Оформление, проход через таможенный, а затем паспортный контроль шли обычным порядком. И лишь оказавшись в самолете, мы смогли немного расслабиться и отдохнуть. До этого было множество дел, которые нужно было срочно решить: все-таки мы улетали из Москвы на два года.

Алжир после четырех часов полета встретил нас неприветливо. Выйдя из самолета и пройдя в зал таможенного досмотра, мы первым делом обратили внимание на настороженное отношение к нам таможенников. Они с хмурыми лицами тщательно осматривали все наши вещи. Полная противоположность улыбающимся иракцам! Европейцев здесь, видимо, не любили. Наконец все формальности закончены. В зале нас встречает представитель военного советника: мы здороваемся и начинаем знакомиться, но он уже все о нас знает и проводит в машину. Едем мы по прекрасному асфальтированному шоссе, на котором очень немного машин. Скоро перед нами возникает прекрасный белый город, расположенный на склонах приморской возвышенности, дома спускаются к самому морю. Въезжаем в узкие улицы. Кругом прекрасные здания, множество магазинов. Вот машина останавливается перед небольшим двухэтажным зданием. Мы входим в ворота небольшого дворика, заходим в здание и поднимаемся на второй этаж, где входим в кабинет главного военного советника. Сидящий за столом сухощавый, с небольшой сединой человек поднимается. Я докладываю о своем прибытии и в ответ слышу приветствие и поздравления с благополучным прибытием.