Уинстон Черчилль - Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6)

После отступления союзников в апреле 1941 года Греция была оккупирована державами оси. Крах армии и уход короля и его правительства в изгнание возродили ожесточенные распри, присущие греческой политике. Как в самой Греции, так и в греческих кругах за границей царило резко отрицательное отношение к монархии, которая санкционировала диктатуру генерала Метаксаса [77]и тем самым прямо связала себя с режимом, ныне потерпевшим поражение. Покидая Крит в мае 1941 года, король взял с собой правительство, в основном по характеру монархическое, во главе с Цудеросом. Их длительное странствование через Каир и Южную Африку в Лондон дало более чем достаточно времени для политических дискуссий среди греческих общин за границей. Действие конституции было приостановлено в 1936 году, и дебаты о характере будущего режима, который надлежало создать после окончательного освобождения Греции, пришлось вести беженцам на союзной земле.

Я уже давно понимал важность этой проблемы и в октябре 1941 года обратился к греческому премьер-министру с письмом, в котором поздравлял с первым его обращением по радио из Лондона к оккупированной Греции; в письме я выразил свое удовлетворение тем, что Греция провозглашена демократической страной под властью конституционного монарха.

В апреле 1942 года организация, называвшая себя Национально-освободительным фронтом (известная по своим греческим инициалам как ЭАМ) и возникшая предыдущей осенью, объявила о создании Народно-освободительной армии (ЭЛАС). В течение следующего года создавались небольшие боевые группы, в особенности в Центральной и Северной Греции, тогда как в Эпире и в горах на северо-западе страны остатки греческой армии и местные горцы сплотились вокруг полковника Наполеона Зерваса. В организации ЭАМ-ЭЛАС господствующее положение занимало крепкое ядро коммунистических лидеров. Сторонники Зерваса, которые по своим симпатиям первоначально были республиканцами, с течением времени стали решительными антикоммунистами. Вокруг этих двух центров сплотилось греческое движение Сопротивления. Ни один из них не имел прямой связи с греческим правительством в Лондоне и нисколько не сочувствовал его взглядам.

Накануне битвы у Эль-Аламейна мы решили атаковать линии снабжения немцев, шедшие через Грецию к Пирею — афинскому порту и важной базе на германском пути в Северную Африку. В связи с этим осенью 1942 года первая британская военная миссия во главе с подполковником Майерсом была сброшена в Грецию на парашютах и установила связь с партизанами. С их помощью был уничтожен имевший важнейшее значение виадук на афинской железнодорожной магистрали. Одновременно греческие агенты проводили блестящие и смелые диверсионные операции против судов стран оси, стоявших в Пирее. Успех этих операций побудил средневосточное командование послать в Грецию новые английские группы с запасами взрывчатых веществ и оружия. Таким образом, была установлена прямая связь с оккупированной Грецией. В течение весны 1943 года английские миссии были расширены. Англо-греческие отряды взорвали еще один железнодорожный мост на главной афинской магистрали и провели ряд других успешных диверсионных операций. В результате всего этого в Грецию были переброшены две германские дивизии, которые иначе могли бы быть использованы в Сицилии. Однако это было последним непосредственным военным вкладом греческих партизан в войну. С тех пор их внимание было поглощено в основном борьбой за приобретение политической власти по окончании военных действий.

Политические распри мешали партизанской войне, и вскоре мы оказались в сложном и неприятном положении. Становилось ясно, что налицо имеются три различных по своим взглядам элемента: ЭЛАС, насчитывавшая к тому времени 20 тысяч человек и находившаяся в основном под контролем коммунистов; отряды Зерваса, известного под названием ЭДЕС и насчитывавшие 5 тысяч человек; и политические деятели-монархисты, сгруппировавшиеся в Каире или в Лондоне вокруг короля, с которым нас связывали особые обязательства как с главой государства, сражавшегося в качестве нашего союзника в 1941 году. К 1943 году все эти группировки прониклись мыслью, что союзники, вероятно, выиграют войну, и между ними, к выгоде общего врага, началась серьезная борьба за политическую власть. В марте 1943 года группа видных политических деятелей в Афинах подписала манифест, призывавший короля не возвращаться после войны в Грецию, пока не состоится плебисцит. Было важно, чтобы король четко сформулировал свою позицию. Поэтому 4 июля он обратился к греческому народу по радио с примирительным заявлением, в котором обещал провести всеобщие выборы, как только страна будет освобождена; он указал, что греческое правительство, находящееся за границей, уйдет в отставку по возвращении в Афины, чтобы можно было создать правительство, опирающееся на широкую базу. Однако общественное мнение в самой Греции стремилось к действиям в более близком будущем. Вскоре после этого в малочисленных греческих вооруженных силах, которые были сконцентрированы нами на Среднем Востоке и в которых действовали пропагандисты ЭАМ, вспыхнул небольшой мятеж. В августе делегация в составе шести лидеров, представлявших главные группы движения Сопротивления в Греции, была доставлена в Каир; они также настаивали на проведении плебисцита до возвращения короля и на предоставлении трех мест в эмигрантском правительстве политическим деятелям, находящимся в самой Греции. Ни король, ни его премьер-министр на это не соглашались.

Когда я был в Квебеке, я получил от короля Георга II следующее послание по поводу этих событий:

Король Греции, Каир — премьер-министру и президенту Рузвельту

19 августа 1943 года

"4 июля я объявил моему народу, что после освобождения его призовут определить, при посредстве свободных выборов, форму правления в стране.

Сейчас я внезапно столкнулся с весьма любопытным положением, когда из Греции прибыли некоторые личности, якобы представляющие различные партизанские отряды; кроме того, приехал представитель ряда старых политических партий, настаивающих, чтобы я объявил о том, что вернусь только после плебисцита, который определит форму будущего режима… В этих обстоятельствах я был бы весьма благодарен вам за совет по поводу политики, которая является в данный момент наилучшей с точки зрения дела Греции и Объединенных Наций.

Я лично в настоящий момент склонен продолжать политику, о которой мы договорились перед моим отъездом из Англии. Я вполне определенно считаю, что мне следует вернуться в Грецию вместе с моими войсками — хотя я и был вынужден покинуть мою страну после кратковременного в ней пребывания, — для того чтобы трудиться во имя ее национальных интересов среди наших союзников, если в свете дальнейшего развития событий такой образ действий с моей стороны будет целесообразным".