Дмитрий Спирин - Тупой панк-рок для интеллектуалов

Ущербность восприятия позитивных идей. Неприятие позитивных идей. Желание уничтожить носителей позитивных идей.

Все, чем занимались «Четыре Таракана», а затем и «Тараканы!» все эти 12 лет, является ПОПЫТКОЙ НАВЯЗАТЬ ЛЮДЯМ АБСОЛЮТНО ЧУЖДУЮ ИМ КУЛЬТУРУ. Этим же занимались и продолжают заниматься здесь и все остальные группы нерусского панка. И относительно небольшие достижения этих групп в смысле популярности и массовой любви тому самое яркое доказательство. Вы можете сколь угодно долго верить в то, что «Тараканы!» и «Наив» — это популярные в стране группы. То, что в вашем классе все девчонки без ума от Чачи, еще ни о чем не говорит. В Тамбове о «Наиве» слышало 10 человек. Между тем, «Тараканы!» и «Наив» — «селлаут, каких свет не видывал». Только значение этого слова даже в Москве правильно понимают единицы, что уж тут говорить о Тамбове.

Мы абсолютно искренне верили всегда в то, что бодряк и позитив — естественные проявления человека. ЕГО НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. Егор Летов же думал наоборот. Не будучи «москвичом-мажором», этот человек знал, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОИСХОДИТ. Депрессивность и суицид, грязь и затхлость — вот, что близко людям. Они не понимают, как ежедневно борясь за физическое выживание, можно от чего-то там бодриться. Они не были позитивными, потому что не имели условий для этого. По самой меньшей мере, наш бодряк их мог только раздражать. Они не принимали его, не понимая его причин. Парадокс: веселая и простая музыка оказалась в этой стране более сложной для восприятия и понимания, чем экзистенциальные страдания. И как же можно назвать панков, которые вместо того, чтобы многократно убить себя в течение одной песни, веселятся и бодрятся? Правильно. «Не панками» или «панками продажными». И вот уже термин простого рока «поп-панк» трактуется извращенно. Люди понимают его на свой собственный, единственно возможный в их культурных координатах, лад. Столкновения столь разного понимания этой культуры не всегда имеют четко обозначенную географическую, социальную и экономическую плоскость. Не всегда фанат «Г.О.» живет именно в Омске, не всегда фэн «Тараканов!» — юноша из обеспеченной семьи. Мир вообще неоднозначен, и некоторым радикалам не мешало бы это, наконец, осознать.

Я знаю точно: все наши изначальные побуждения были чисты и искренни. Я уверен, что основные фигуры т. н. «русского панка» также исходили из искренних побуждений, подобный мрак ради денег не создашь. Но парадокс ситуации заключается в том, что, играя внешне более доступную музыку, и оттого, казалось бы, музыку с большим коммерческим потенциалом, мы, тем не менее, никогда не были настолько любимы массами в этой стране, как группы «сибирского панка». Мало того, мы то, как раз отдавали себе отчет в этом, так как находились внутри процесса, и как бы некоторым не хотелось бы меня убедить в том, что я миллионер, на моем счету в Сбербанке больше денег не появится. Мы сочинили, записали и выпустили три альбома на русском языке до «Страха и ненависти». На каждом из них были песни, которые крутились на радио и ротировались на музыкальных каналах. Однако, это не оказывало никакого влияния на качественные изменения в отношении широких масс к нашей группе. Ничего не менялось. Популярности не прибавлялось, ни концертов, ни гастролей — ничего. Люди просто не способны (в массе своей) принимать веселые и ироничные, легкие и бодрые песни. Вернее, принимать их в качестве «больших хитов». Как сказал мне Миша Козырев, когда «Много телок и пива» с треском вылетела из его «Чартовой дюжины», не проведя там и двух недель: «Если бы «ДДТ», или «Чайф» сочинили такую песню, она бы стала «большим хитом». Смысл в том, что ни «ДДТ», ни «Чайф» никогда бы не сочинили подобное. Эта песня — бодряк, и бодряк в ней это основной и, я боюсь, единственный смысл. Но хорошее настроение — это не то, что люди в России ждут от рока, от песен рок-групп. Создавать хорошее настроение в России — общепризнанная прерогатива поп-музыки. И как же тогда называются те панки, которые своими песнями преследуют создание хорошего настроения? «Предатели идеалов, с потрохами проданные попсе», вот как. А потом мы сочинили «Я смотрю на них», и у нас ни с того ни с сего появилось море фанатов. Мы даже съездили в два тура по собственной стране. За 12 лет. Знаете, что случилось? Мы сочинили «серьезную песню». «Серьезная песня» — вот то единственное, что может стать хитом здесь, если только ты не группа «Бахыт Компот» или «Тайм аут». И знаете, что я думаю? У меня иногда появляются мысли (в последнее время все чаще и чаще), что когда я сочинил текст для «Я смотрю на них», это как раз и был тот единственный случай, когда я что-то «продал» или «предал». Предал свою юность, свой поп-панк, то, за что сотни людей ненавидят меня. Прогнулся. Позволил им достать меня. Ебаному мудачью, не умеющему кайфовать, не дающему это делать другим. Всем тем, кто ненавидит «несерьезные песни». Я очень признателен нашим новым юным фэнам. Тем, кто открыл для себя «Тараканов!» после «Страха…». Нам так часто давали понять, что любить нас не за что, что любой, кто проявляет к нам интерес, заслуживает уважения. Но еще больше я признателен тем, кто, несмотря ни на что, остается с группой долгие годы (если такие, конечно существуют). За все эти годы мы привыкли к тому, что лояльность фэнов по отношению к нам — качество редкое. Причин тому множество, но одну, самую главную, я попытаюсь сформулировать: самое большее, чего мы когда-нибудь боялись, это стать заложниками фанатской любви. Вынужденно стать лояльными к фэнам и делать вещи только в расчете на безоговорочное понимание фанатскими массами — путь к смерти группы. Именно поэтому многие считают, что «Тараканы!» типа не уважают фэнов и плохо относятся к поклонниками. Все это хуйня. Я готов проводить в обществе умных и интересных людей, любящих наши песни, сколько угодно много времени. Тут речь о другом.

Мы на своем опыте знаем, сколь переменчивы люди, как меняются их вкусы и интересы, и что происходит с недавними панками после пары лет активных туе по клубам. Мы не готовы соответствовать любым ожиданиям людей, даже если осознанно или бессознательно эти ожидания в них спровоцировали. Мы такие же свободные люди, могущие делать все что угодно, в рамках здравого смысла. Наши песни принадлежат только нам (ну и еще выпускающему лейблу), мы сами принадлежим только себе. И никому больше. В этом наш панк.

Итак, поп-панк-группы (и не только поп-панк, а любые другие группы «нерусского панка») попали (и в большинстве случаев остаются) в двойственную ситуацию. Мы все постоянно находимся меж двух или более огней. Мейнстрим-аудитория не принимает таких музыкантов, потому что это панк-рок, как ни крути. Жестко, некомфортно, громко, да еще и вызывающе. Слов не слышно (грохот!), о чем поют (за редким исключением) — тоже. Люди, которых заставили привыкнуть к тому, что в тексте рок-песни следует искать потаенные смыслы, что текст — основная и главная составляющая собственно рок-музыки, НЕ ПОНИМАЮТ ПРОСТЫХ ПЕСЕН! И это одна из ярчайших иллюстраций того, как «русский рок» вскрыл людям мозг.