Дарья Донцова - Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография

– Но мы с Полиной ни у кого ничего не отняли. Кто мешает вам сдавать по рукописи в месяц?

Дальше сказать мне не дали, из зала полетели крики:

– Позор! Гнать таких из литературы! Мы голодаем, а они на иномарках разъезжают!

Ведущий, вместо того чтобы взять бразды правления в свои руки, молча наблюдал, как толпа злобных, нереализованных мужчин топчет ногами двух хрупких женщин, посмевших добиться успеха. В его глазах промелькнуло удовлетворение, и я вдруг поняла: он сам завидует нам с Полиной черной, жуткой завистью, ему трудно простить нам количество выпущенных книг, тиражи, гонорары. Сам он пишет медленно, но ведь издательство не может без конца выпускать одно и то же произведение. В химии есть такое понятие: насыщенный раствор. Это когда вы сыплете, сыплете, сыплете в воду соль, она в ней растворяется, растворяется, растворяется… Потом бац, все, вода перестает принимать вещество, оно выпадает в осадок, возникает насыщенный раствор. Так и с книгами, чтобы быть успешным писателем, надо выпускать минимум три новых произведения в год. Нельзя все время «сыпать в воду рынка» одно и то же название. Вот Валентин Петрович Катаев любил повторять, что главное для писателя – чугунная задница. Литератор пытается встать из-за стола, а «железный пьедестал» тянет его в кресло.

После передачи Полине вручили большую фотографию, сделанную во время эфира. Я глянула на снимок и ахнула. Ладно, к творчеству Дашковой можно относиться как угодно, не нравится – не читай, но даже самый ярый враг этой писательницы должен признать: Полина красавица. У нее совершенно роскошные волосы, огромные, бездонные глаза, тонкий нос, точеная фигура. Тут уж ничего не попишешь, можно сколько угодно говорить гадости о детективах Дашковой, но господь вкупе с родителями подарил ей неординарную, яркую внешность.

Так вот, на снимке, который вручили Полине, была запечатлена… слов нет, старуха Изергиль, Баба-яга, гоблин, кто угодно, но не красавица Дашкова. То ли фотограф впервые взял в руки камеру, то ли решил создать шарж, знаете, иногда при помощи оптики изменяют пропорции лица и превращают вас в урода. Кое-кто считает это забавным.

Полина взяла фото, в ее глазах появилась растерянность.

Я выбрала момент, подошла к коллеге по жанру и заявила:

– Немедленно выбросите ЭТО!

– Вы полагаете? – шепнула Дашкова.

Я кивнула:

– ЭТО похоже на вас, как лягушка на кактус.

Полина дотронулась до меня ледяной ладонью и тихо сказала:

– Спасибо, Даша.

Нет, все-таки у той передачи был замечательный положительный эффект. Мы с Полиной впервые встретились на этом эфире и подружились.

И еще, после той программы я поняла: да, в писательском мире существует зависть, только странное дело, литераторы «высшего эшелона» ей не подвержены.

Ни одного плохого слова не сказала о коллегах по жанру Татьяна Полякова. Во всех своих интервью она, светлый, радостный человек, никогда не критикует своих собратьев. Александра Маринина, Татьяна Устинова, Борис Акунин, Полина Дашкова… Я хорошо знаю этих людей, постоянно пишущих, вечно занятых, у них нет времени на тусовки и пустое ничегонеделание, они всегда приветливы друг с другом, и ни разу ни один из них не обидел меня, хотя мои детективы, положа руку на сердце, нельзя назвать классическими.

А как я боялась Татьяну Толстую! Не передать словами! Когда на Московской международной книжной выставке-ярмарке Игорь Вячеславович Сопиков сказал: «Пошли, познакомишься с Толстой», – я вцепилась в стену и затрясла головой.

– Нет!

– Почему? – опешил Сопиков.

– Она эстетка, тонкий знаток русского языка, сейчас будет надо мной смеяться.

– Что за дурь пришла тебе в голову? – удивился Игорь Вячеславович и впихнул меня в крохотную комнатушку, где пила чай создательница романов «Изюм» и «Кысь!».

Татьяна Толстая подняла на меня свои удивительные темно-карие глаза и глубоким голосом спросила:

– Даша, вы подпишете мне свою книгу? Знаете, в какие-то моменты даже я смеялась!

Мои ноги подкосились, я плюхнулась на стул и ляпнула:

– О господи, я вас до жути боялась!

Секунду Татьяна сидела молча, потом стала хохотать.

Еще больше я перепугалась, когда смотрела по телевизору интервью Василия Аксенова. Неожиданно ведущий спросил писателя:

– Ну а как вы относитесь ко всяким Донцовым?

Услыхав вопрос, я моментально вскочила и побежала в коридор. Сейчас Василий Аксенов, уважаемый всеми писатель, умный, ехидный человек, сделает из меня отбивную, лучше уж не стану слушать его ответ, а то еще заплачу!

Но дома у нас любят, когда телик орет почти на полную мощность, поэтому слова Василия Аксенова догнали меня в коридоре, не ручаюсь за точность, но сказал он примерно так:

– Донцова пишет психотерапевтическую литературу, многим людям она дарит хорошее настроение и уверенность в себе. Я уважаю эту на редкость трудолюбивую женщину.

Слезы все-таки полились у меня из глаз, но от радости.

Меня часто спрашивают, интересно ли на тусовках. Не знаю, я там не бываю. Честно говоря, мероприятия, на которых я обязана быть, навевают скуку. После официальной части все несутся к столу, кладут еду на тарелки и принимаются самозабвенно сплетничать. Ровно через пять минут меня начинает разбирать тоска, а в голове вертится одна простая мысль: уже целый час тут толкусь, за это время можно было бы две страницы написать!

Времени мне жаль, да и не хватает его катастрофически. Я встаю в шесть утра и до трех часов дня работаю, пишу свои двадцать страниц, потом спешно одеваюсь и бегу по делам, коих не счесть: радио, телевидение, журналисты, издательство. А еще есть книжные магазины, где читатели ждут автографов.

При этом никто не снимал с меня обязанностей жены, матери и бабушки. Частенько мне приходится ездить за продуктами после полуночи, а потом готовить своим еду. Да еще собаки, которых следует выгуливать и непременно накормить, так что мой день расписан по минутам, времени на бесцельное стояние с тарелкой среди тех, кто не мыслит себя без тусовки, у меня попросту нет. За последний год я пришла всего на три светских мероприятия, и то потому, что это были презентации книг дорогих моему сердцу людей. Если в моем графике образуется окошко, я лучше проведу эти редкие минуты с дочкой, внуком или сяду вязать своим мопсам зимние кофточки. Я очень люблю вязать и в дописательской жизни обвязывала всех детей и знакомых.

Кстати, о мопсах. Думаю, многим хочется узнать, как в нашем доме появились Муля и Ада.

Зимой 1999 года мы с Маней забежали на минутку в гости к одной моей знакомой, Любе Фалк. Любаша любит животных, у нее постоянно живут кошки, собаки, кроме того, у Любы трое детей, один совсем маленький, и все это детско-собачье-кошачье стадо копошится в крохотной двухкомнатной квартирке, вылизанной до блеска домовитой Любаней. Поэтому, нажав на звонок, я очень хорошо представляла, какая картина откроется перед глазами.