Владимир Лазарис - Три женщины

Провожать Роберто пошли всей семьей. На вокзале была огромная толпа. Солдаты, уезжающие на фронт, их родные и близкие.

Фьяметта, рыдая навзрыд, обхватила брата за шею и не хотела отпускать.

— Не плачь, — успокаивала ее Маргарита, хотя сама еле сдерживала слезы. — Роберто скоро вернется. Вот увидишь, он вернется совсем скоро.

А Роберто старался рассмешить сестру, делая страшные гримасы и подкидывая ее в воздух. Потом он обнял всех по очереди, вошел в вагон и из окна помахал рукой.

Рано утром батальон Роберто начал атаку, но ей мешали пулеметный огонь и колючая проволока укреплений противника. Тогда Роберто ружейным прикладом проделал в ней отверстие и, продравшись через него, первым спрыгнул во вражескую траншею. После короткого рукопашного боя капрал Царфатти со своим взводом взял в плен тридцать австрийских солдат. К полудню австрийцы передислоцировали свои силы и перешли в наступление. С криком «За мной!» Роберто бросился к вражескому пулеметному бункеру. Он был уверен, что никакая пуля его не возьмет.

Пуля попала ему прямо в лоб.

Наутро альпийские стрелки похоронили убитых в братской могиле. Прежде чем тело Роберто предали земле, один из стрелков отрезал ножом прядь его волос с запекшейся кровью и послал Маргарите. А командир батальона сообщил ей, что Роберто посмертно представлен к золотой медали.

— Не-е-е-е-е-ет! Н-е-е-е-ет! Неправда! Он жив! Не может быть! — кричала она.

Не может быть, чтобы эти варвары убили ее сына. Она прижимала к губам прядь волос, с которых ее слезы уже почти смыли кровь. Не может быть, что она больше никогда не увидит своего золотоголового мальчика. Даже припасть к его могиле не сможет?!

Пытаясь выплакать свое горе, Маргарита написала:

Узнав о гибели Роберто, Муссолини примчался к Маргарите. Хотя они не виделись всего несколько дней, он не узнал ее. Лицо осунулось и пожелтело, глаза погасли, под ними появились мешки, нос покраснел и распух, губы потрескались, чудесные волосы, видно, давно не знали гребня, а руки дрожали. Муссолини как мог утешал Маргариту. Роберто отдал жизнь за родину, он стал национальным героем, он… Пустой взгляд Маргариты обезоружил его, и он замолчал.

Маргарита старалась держать себя в руках, пока длился официальный траур и в дом приходили чужие люди. Когда же все расходились, Фьяметта прибегала к матери, и они рыдали, уткнувшись друг другу в плечо.

Муссолини напечатал большую статью о Роберто в «Иль пополо д’Италия». В ней он писал, что Роберто «принес себя в жертву нашей родине (…) В нем были та воля и та отвага, которые возможны только при величайшей любви к отечеству» [131] «…принес себя… к отечеству» — Ф. Каннистраро и Б. Салливан, стр. 167. . И хотя скорбь Муссолини была искренней, он сразу уловил, что в истории Роберто есть все, что нужно для будущей легенды, а эта легенда поможет ему вернуться на политическую арену, с которой его сбросила социалистическая партия. И он с новыми силами повел борьбу с пацифистами, включая Папу Римского Бенедикта XV [132] Бенедикт XV (маркиз Джакомо делла Чиеза, 1854–1922) — Папа Римский (1914–1922). , призывавшего заключить сепаратный мир с немцами и австрийцами. В той же статье о Роберто Муссолини выступал в поддержку милитаристской политики правительства, требовал закрыть все социалистические газеты. «Политическая свобода хороша для мирного, а не для военного времени, когда она служит лишь оправданием измены», — возражал он своим противникам из бывших товарищей по социалистической партии.

Маргарита пробежала глазами по строчкам статьи, пока не дошла до слов: «Маргарита и Чезаре Царфатти не нуждаются в пустых утешениях. Они знали, что такое война, но не остановили сына. В память о Роберто я преклоняю колени перед их страданием и прошу позволить мне как другу разделить с ними боль» [133] «Маргарита и Чезаре… с ними боль» — Ф. Каннистраро и Б. Салливан, стр. 167. . Маргарита заплакала.

Заставить себя сообщить друзьям о гибели Роберто Маргарита не могла. Этим занялась Ада Негри, и семье Царфатти начали поступать соболезнования одно за другим. Старый Маргаритин учитель Антонио Фраделетто написал из Венеции, что гибель Роберто — лишь начало трагедии, ожидающей всю Италию. А Кулишова сказала Турати: «Он же был совсем ребенком, ты помнишь его? Этот мальчик, отдавший жизнь за свой идеал, не может не вызывать восхищения. Пусть это будет для Царфатти хоть каким-то утешением».

Человек, как известно, может пережить все, и постепенно Маргарита взяла себя в руки. Она написала Муссолини благодарственное письмо, которое заканчивалось словами: «Мы стоим плечом к плечу с вами, Муссолини. Сделайте же так — а вам это под силу, — чтобы жертвы оказались не напрасными». Муссолини опубликовал это письмо в газете. Четыре военные облигации, в которые были вложены сбережения Роберто, Маргарита послала в дар батальону альпийских стрелков, а Д’Аннунцио отправила две фотографии Роберто в военной форме и написала: «Друг мой, если бы у вас нашлось хоть немного времени приехать и помочь мне справиться с моим горем (…) Как это несправедливо, что я еще дышу, когда Роберто нет» [134] «Друг мой… когда Роберто нет» — там же, стр. 168. .

Эта мысль продолжала мучить Маргариту. Это она должна была погибнуть, а не Роберто. Она выступила за войну — она и виновата в его гибели. Маргарита рано потеряла мать и отца, тяжело пережила самоубийство сестры, но такого отчаяния она еще никогда не испытывала. У нее есть все, о чем только можно мечтать, но зачем ей все это нужно, если война исковеркала всю ее жизнь. Стараясь унять боль, Маргарита писала стихи, которые позднее собрала в сборник «Живые и мертвые». А в свои день рождения она заперлась в комнате и никого не пускала. Только один человек мог понять ее. Он сам не раз видел смерть на войне. Только он и был ей нужен. Только Муссолини.

4 ноября 1918 года на итальянском фронте прекратились военные действия. Война против немцев кончилась победой Антанты. Шестьсот тысяч итальянских солдат пали на полях сражений, и, похоронив мертвых, живые начали праздновать победу. На празднествах в Милане Муссолини был одним из главных ораторов. Он стоял рядом с бронзовыми фигурами на гранитном обелиске в память итальянского восстания против австрийцев 1848 года. А в толпе стояла Маргарита. «Бледный, дрожащий, с горящими глазами, Муссолини (…) был трибуном и имел право взывать (…) к памяти своих павших товарищей по оружию» [135] «Бледный, дрожащий… по оружию» — М. Царфатти, стр. 249. , — вспоминала она.