Владимир Лазарис - Три женщины

В литературном мире, к которому принадлежали Кнут и Ариадна Скрябина, имперская «тюрьма народов» была представлена широко: русские, татары, литовцы, армяне, грузины, украинцы, поляки, один грек, один калмык и много евреев.

По уверениям Кнута, у «второго поколения» эмигрантов этого мира не было никакой политической ориентации. Парижский филиал думских фракций продолжал вести горячие дебаты, готовясь вернуться в «очищенную от красных Россию», а молодые поэты и художники, лишенные привязанностей своих отцов, упивались необузданной свободой, возможной только в чужой стране. При таком положении вещей поэты то и дело искали «наркотик истины», хотя не менее популярным, пусть и более дорогим, был кокаин.

Ариадна никому не рассказала, где она впервые увидела Кнута, а он только и помнил, что однажды после концерта Скрябина вернулся домой оглушенным и через несколько дней был опять потрясен, узнав, что женщина, с которой его только что познакомили, — дочь Скрябина.

Можно предположить, что они познакомились на литературном вечере или в кафе «Ля Бюль», облюбованном кружком «Гатарапак», получившим такое название по инициалам пяти его основателей — Гингера [329] Гингер Александр Самсонович (1897–1965) — русский поэт. , Талова [330] Талов Марк Владимирович (1892–1969) — русский поэт. , Рафальского [331] Рафальский Сергей Милич (?-?) — русский поэт, прозаик. , Парнаха [332] Парнах (Парнох) Валентин Яковлевич (1891–1951) — русский поэт, переводчик и хореограф, создатель первого в СССР джазового оркестра. и Кнута.

В «Ля Бюль», где обосновались гатарапаковцы, было всего две залы, вернее, закутка, и полутемный подвал, сохранивший аромат средневековья. Кафе посещали всякие сомнительные личности броской внешности и неопределенных занятий, стены были испещрены, мягко говоря, гривуазными рисунками, на глазах посетителей частенько разыгрывалась настоящая поножовщина, а то и непристойные сцены. Это кафе привлекало гатарапаковцев тем, что оно было на отшибе и что в нем за смехотворную цену подавали кружку крепкого нормандского сидра прямо из бочек. Поэты усаживались в круг, чтобы видеть друг друга, и, потягивая сидр, слушали очередные «гениальные» строки, написанные прошлой ночью.

Большеротый и чернобровый Александр Гингер гнусаво читал нараспев:

Очаровательная, полногрудая брюнетка Лидочка Червинская [333] Червинская Лидия Давидовна (1907–1988) — русская поэтесса. могла ничего не читать, ей и так были всегда обеспечены комплименты и кавалеры. Но она все-таки читала:

А Кнут читал стихи, которые открывали его первую книгу под названием «Моих тысячелетий», вышедшую в 1925 году. Над русским языком названия смеялись все критики.

Можно себе представить потрясение Ариадны Скрябиной, когда она увидела оливково-смуглого «отрока», который пел самому царю Саулу.

Кружок гатарапаковцев быстро разросся и вскоре перебрался на Монпарнас, в кабачок «Хамелеон», где тоже было дешевое пиво и можно было танцевать, устраивать литературные вечера и вообще делать что угодно.

Спустя какое-то время там появился грузинский поэт Георгий Евангулов [335] Евангулов Георгий Сергеевич (1900?-1967) — русский поэт. , который позднее обессмертил «Хамелеон» такими строчками:

В этом же «Хамелеоне» Евангулов основал собственный кружок «Палата поэтов».

В газетах появились хвалебные отклики, стены «Хамелеона» незамедлительно украсились портретами членов «Палаты» работы самого Судейкина [337] Судейкин Сергей Юрьевич (1882–1946) — русский театральный художник. , на потолке красовалась модернистская эротика Гудиашвили [338] Гудиашвили Ладо (1896–1980) — грузинский художник. , и очень скоро «Палата» широко распахнула двери для всех желающих.

В основе идеологии «Палаты» лежала борьба с какой бы то ни было идеологией, а карамазовская вседозволенность царила там на каждом шагу, объединяя эпигонов Блока [339] Блок Александр Александрович (1880–1921) — русский поэт. с конструктивистами [340] …с конструктивистами — сторонники «конструктивизма», направления в искусстве двадцатого века, связанного с кубизмом и футуризмом. , а приверженцев «внемозговой» поэзии с авторами гимнов онанизму.

В духе гатарапаковцев и «Палаты» проходила «Выставка Тринадцати», где к картинам художников их друзья-поэты пришпиливали свои стихи. Из художников, ставших потом известными, в этой выставке приняли участие друзья Шагала [341] Шагал Марк (Мовша, Моисей) Захарович (1887–1985) — русский художник. — Пинхас Кремень [342] Кремень Пинхас (1890–1981) — русский художник. и Михаил Кикоин [343] Кикоин Михаил (1892–1968) — русский художник. .

Большим успехом у завсегдатаев «Хамелеона» пользовался «Бродячий настольный театр», устроенный возле одной из стен в виде трехэтажной пирамиды из столов. Свисавшие в разных местах скатерти служили занавесями и позволяли актерам (все тем же поэтам и художникам) играть самые сложные драмы-буффонады.

Хозяин «Хамелеона» поначалу кривился при виде «sales étrangers» [344] Sales étrangers (фр.) — грязные иностранцы. , но по мере того, как дела шли в гору, проявлял к ним все большую и большую симпатию. В дни, когда «Вход свободный — с каждого всего по одному франку», из кафе выставлялись случайные посетители, а на столы подавали бутылки белого вина и сосиски. Напившись и наевшись, вся компания перебиралась в кафе «Селект», оттуда — в «Куполь» и заканчивала вечер у «Доминика». Владельцем этого кафе был украинский еврей Лев Адольфович Аронсон [345] Аронсон Лев Адольфович (Доминик, 1893–1984) — ресторатор, театральный критик. , за которым прочно укрепилось имя Доминик. Поэты и писатели так зачастили к Доминику на литературные сходки, что он выделил им специальный зал, а участников сходок прозвали «доминиканцами».