Борис Альтшулер - Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее

Сахаров:

«Трудно объяснить людям, верящим в безоговорочные преимущества нашего строя, чем опасна закрытость общества, почему нужно добиваться соблюдения гражданских прав, свободы убеждений и информационного обмена, свободы выбора страны проживания… Для того, чтобы осознавать недостаточность провозглашаемых нашими руководителями лозунгов мира (даже искренне, как я лично думаю [68] Вот она – сахаровская «презумпция порядочности» (по определению Татьяны Великановой), исключающая ругань и личные обвинения и потому открывающая возможность для размышлений и дискуссии. Поэтому слово Сахарова и было столь убедительным. ), – нужно иметь некую глобальную и историческую перспективу, которая приобретается людьми лишь постепенно. Мои выступления, как мне кажется, способствуют развитию плюралистического, общемирового подхода в этих кардинальных вопросах и поэтому не мешают, а помогают делу сохранения мира. Хотел бы я на это надеяться!

Я решил, что на газетную кампанию необходимо как-то ответить, и 5 сентября, вскоре после возвращения в Москву, опубликовал письмо (передал его иностранным корреспондентам, и уже на другой день оно было на радио):

“ Газетная кампания по поводу моих недавних интервью использует в качестве основного аргумента обвинение в том, что я якобы выступаю против разрядки международной напряженности, чуть ли не за войну. Это бессовестная спекуляция на антивоенных чувствах народа, перенесшего величайшие страдания во второй мировой войне, потерявшего миллионы своих сыновей и дочерей. Это сознательное искажение моей позиции… ” ([21], с. 134).

8 и 9 сентября я дал еще две пресс-конференции. На них я передал и разъяснил свое заявление от 5 сентября, мою позицию вообще и много говорил о психиатрических репрессиях, о злоупотреблении галоперидолом и другими нейролептиками (в связи с сообщениями из Ленинградской, Днепропетровской, Казанской, Орловской и других психбольниц). Именно тогда я впервые выдвинул предложение к Международному Красному Кресту – требовать разрешения инспектировать советские лагеря и тюрьмы и, в особенности, специальные психиатрические больницы.

Газетная кампания вызвала очень сильное общественное противодействие – и в СССР, и за рубежом».

Поправка Джексона – Вэника, война Судного дня, визит «Черного сентября» и глубинные причины внимания Сахарова к Ближнему Востоку; «Третья мировая война на Новый год» и ГлавПУР СА и ВМФ. «Дневник» Кузнецова, вызовы Елены Боннэр в КГБ и следователь Сыщиков; больница АН СССР и «Сахаров о себе»

Сахаров:

«В сентябре или в конце августа (не помню точной даты) я написал письмо Конгрессу США в поддержку поправки Джексона. Это одно из моих немногих обращений к законодательным и правительственным органам иностранных государств. Я уже писал о том принципиальном значении, которое, по моему мнению, имеет свобода выбора страны проживания. Сенатор Джексон, предлагая свою поправку в поддержку права на эмиграцию, назвал это право “первым среди равных” – так как наличие или отсутствие его сильнейшим образом влияет на реализацию всех других гражданских и экономических прав граждан. Эта мысль кажется мне верной (повторяю, что необходимо говорить о праве на свободный выбор страны проживания, закрепленном в законодательстве и подтверждаемом практикой). Письмо о поправке Джексона было одним из самых известных и наиболее действенных моих выступлений. Не случайно Киссинджер в своей книге “Четыре года в Белом доме” упоминает мое имя только в связи с этим письмом – по тону довольно неодобрительно; он, видимо, считает, что поправка Джексона повредила разрядке; на самом деле она сделала основы разрядки более здоровыми, хотя и в недостаточной степени! Советская пропаганда без конца упрекает меня за это письмо, как за призыв к иностранному правительству о вмешательстве во внутренние дела нашей страны. По этому поводу необходимо сказать следующее. Во-первых, свобода выбора страны проживания признана СССР во многих его международных обязательствах, в частности в Пактах о правах ООН, ратифицированных СССР и приобретших силу закона, и в Хельсинкском акте. Таким образом, поправка Джексона касается вопроса выполнения СССР его международных обязательств в вопросе, имеющем первостепенное международное (а не только внутреннее) значение – для открытости общества, для международного доверия. Если СССР выполняет свои международные обязательства – вопрос отпадает сам собой. Какое же это вмешательство во внутренние дела СССР? И, во-вторых, речь идет об американском законе о торговле. Мне кажется, что это их внутреннее дело, с кем торговать, на каких условиях, кому давать кредиты. Так что, во всяком случае, опять же это не вмешательство во внутренние дела СССР. А что я, не будучи гражданином США, писал Конгрессу – это мое право, а право Конгресса – прислушаться или не прислушаться к моим словам».

БА:

В 1972 г. конгрессмены Генри Джексон и Чарльз Вэник предложили принять поправку к Закону о торговле США, запрещающую предоставлять режим наибольшего благоприятствования в торговле, предоставлять государственные кредиты и прочее тем странам, которые «отказывают своим гражданам в праве на свободную эмиграцию». Непосредственной причиной этой законодательной инициативы стали введенные в СССР ограничений для эмигрантов в Израиль, но содержание поправки было шире, и касалась она не только СССР, но и многих других стран «с нерыночной экономикой».

Судьба этой поправки – это длившийся два года настоящий политический триллер, в котором принципы соблюдения прав человека столкнулись с тем, что Сергей Ковалев брезгливо припечатывает формулой Бисмарка «реальная политика» (“real politics” – политика, исходящая из сугубо прагматических, а не моральных соображений). Активными противниками поправки Джексона – Вэника были как руководство СССР, для которого она была очевидно дискриминационной, так и Администрация США в лице президентов Ричарда Никсона, сменившего его после импичмента (в августе 1974 г.) Джеральда Форда и их общего советника по национальной безопасности США Генри Киссинджера. За поправку – обе палаты Конгресса США.

Сахаров активно выступал в поддержку этой поправки. В конце концов гуманизм победил циничных прагматиков, и в январе 1975 г. поправка была принята, что стало одним из тех мощных «способов убеждения», с которыми не могла не считаться гигантская и не желающая никаких перемен советская бюрократическая машина.