Вячеслав Бондаренко - Отец Иоанн (Крестьянкин)

Валерий Николаевич Сергеев вспоминал об о. Иоанне, что «за те пять лет, что он прослужил в Измайлове, среди верующего народа всё больше распространялась слава о его абсолютном бессребреничестве, постнических и молитвенных подвигах. Среди прихожан Рождественского храма о нём ходили легенды, иногда, быть может, и вздорные. Так, священники-целибаты были тогда для многих в диковинку, и про отца Иоанна рассказывали, будто бы он кровью подписал клятву умирающей матери никогда не жениться. Подобные слухи (сам слышал) распространяли досужие старухи, сидя на скамейках в церковном дворе». А Александра Баранова запомнила отношение к батюшке измайловских детей: «Дети, которые были тогда, когда он служил в Измайлове, им было 5—7—10 лет, ходили в храм и тоже очень любили батюшку. Не уходили домой, пока не получат благословение, и вечером после всенощной приезжали домой в 11 часов вечера. Теперь некоторые из них, пенсионеры, вспоминают, как они за ним бегали по селу Измайлово, если не получили благословения, и до сего дня называют его “наш батюшка”, хотя с тех пор с ним не встречались, но забыть не могут».

24 февраля 1947 года в приходской жизни произошло горестное событие — в возрасте восьмидесяти трёх лет отошёл ко Господу старый настоятель храма, о. протоиерей Михаил Преферансов. И вскоре случилось так, что он уже после смерти своей спас о. Иоанна от грозившей ему беды. А было вот что: захотела принять крещение шестилетняя дочка крупных советских чиновников. Как именно она узнала о Таинстве, почему захотела креститься — неизвестно, но стояла на своём маленькая девочка не по-детски осознанно и твёрдо, и родители не смогли ей отказать. О. Иоанна привезли на квартиру к родителям ночью — днём было опасно. Малышка была одета в белое платье, с белым бантом в волосах; видно было, что её клонит в сон, но она терпеливо ждала батюшку — и дождалась... Впрочем, ночные тайны родителям не помогли — то ли соседи расстарались, то ли сослуживцы, но началось расследование дела, и нити его неизбежно привели к храму Рождества Христова в Измайлове. Спасло то, что расследователи так и не сумели установить, какой именно священник из храма крестил девочку. Тут-то «вину» на себя и «взял»... покойный о. Михаил: именно к его чёрномраморному надгробному памятнику, расположенному против алтарной части храма, подвели тех, кто расспрашивал. Мол, крестил недавно скончавшийся батюшка, а с него взятки гладки, на нет и суда нет. Так «дело» было закрыто.

Чуть позже произошёл ещё один эпизод, который свидетельствовал о том, что имя вроде бы обычного приходского священника с далёкой московской окраины приобрело широкую известность в столице. В храме раздался телефонный звонок: скончался брат известного советского деятеля, и его последняя воля — чтобы его отпели по православному обычаю [6] Легенда связывает этот случай с именем Г. М. Кржижановского. Однако у него не было братьев. Родственно связанный с семьей Кржижановских Д. Г. Подвойский в письме автору этих строк уверенно утверждает, что подобный эпизод был невозможен и по идейным соображениям. Так что кого именно отпевал о. Иоанн, пока остается тайной. . Выбор пал на храм Рождества Христова и о. Иоанна Крестьянкина. Поздно вечером к храму подъехали автомобили — несколько «побед» и чёрный ЗИС-110. Гроб с покойным в храм внесли крепкие люди с замкнутыми лицами. Один из них распорядился «кратко» отпеть покойного. Никто из вошедших не осенял себя крестным знамением. Среди приезжих священник узнал и знаменитого брата усопшего.

Но когда о. Иоанн раздал вошедшим поминальные свечи, взяли их все. А потом началась служба. Не «краткая», а полным чином, истовая и вдохновенная. Молодой священник, будто забыв о том, что он не один, молился над усопшим так, словно в гробу лежал его родственник... И лица вошедших постепенно изменились. Из надменных, каменных они стали живыми, разными — растерянными, угнетёнными, растроганными, возвышенными, задумчивыми. Когда служба закончилась, к о. Иоанну подошёл брат покойного и молча пожал ему руку.

А уже когда священник запирал двери храма, к нему вдруг обернулся один из тех, кто нёс гроб, — высокий мужчина лет пятидесяти. И неожиданно горячо прошептал прямо в лицо:

— Батюшка, как мне замолить свои грехи, как снять камень с души? Я ведь когда-то закрывал и разорял храмы...

После краткой паузы батюшка ответил таким же шёпотом:

— Сохраните в тайниках души веру в Бога и веру в Его милосердие. И Господь оградит вас в будущем от подобной беды.

...В 1947-м о. Иоанн получил благословение на заочную учёбу в Московской Духовной академии. Она была недавно преобразована из Богословского института, открывшегося летом 1944-го, и действовала на территории Новодевичьего монастыря. Многие студенты приходили в аудитории во фронтовых шинелях и гимнастёрках. Разброс в возрасте среди них был очень большой — поступали в академию и мужчины под шестьдесят, в основном старые, опытные псаломщики, и восемнадцатилетние юноши.

Занятия в Академии принесли о. Иоанну не только глубокую душевную и духовную радость, но и друзей — не на время учения, а навсегда. Причём среди них были как ровесники батюшки, например, Павел Голубцов (младший брат о. Николая Голубцова, будущий архиепископ Казанский и Марийский Сергий, 1906—1982), так и люди значительно младше его возрастом, родившиеся в начале 1920-х, — хорошо знакомый по общему кругу общения в храме Святого Иоанна Воина Константин Нечаев (будущий митрополит Питирим), Анатолий Мельников (будущий митрополит Ленинградский и Новгородский Антоний, 1924—1986). Все они мечтали о монашестве, все так или иначе были связаны с Троице-Сергиевой лаврой. Выдающийся реставратор церковной живописи Павел Голубцов принял постриг в лавре в апреле 1950-го, Анатолий Мельников — в июле 1950-го, Константин Нечаев — в апреле 1959-го. Рядом с единомышленниками в душе о. Иоанна крепла уверенность в том, что и его рано или поздно всё же обязательно ждёт монашеская стезя, что «неудача» в лавре 1946-го была важным уроком смирения и подчинения своей воли воле Господа и всё в его жизни идёт так, как и должно.

Вообще тот послевоенный набор академии дал немало ярких имён. Одновременно с о. Иоанном учились доктор богословия Алексей Буевский (1920—2009), о. протоиерей Дмитрий Дудко (1922—2004), митрополит Херсонский и Одесский Сергий (Петров, 1924—1990), митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко, род. 1929). И как же по-разному сложились судьбы этих людей!.. Так, митрополит Филарет в 1990-х провозгласил себя «патриархом Киевским и всея Украины», за что был лишён сана и отлучён от Церкви; после 2014-го он неоднократно поддерживал украинскую сторону в братоубийственном конфликте на юго-востоке страны, а в 2017-м обратился к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с письмом, в котором призывал «забыть распри». А один из самых талантливых учеников, Евграф Дулуман (1928—2013), стал печально знаменитым в СССР пропагандистом атеизма, автором вышедших в конце 1950-х книг «Почему я перестал верить в бога» и «Почему я перестал верить в Христа».