Вячеслав Бондаренко - Отец Иоанн (Крестьянкин)

Начались, хотя и не повсеместно, дикие антирелигиозные выходки, больше всего напоминавшие 1920-е годы (это и неудивительно: ведь идеалом Хрущёва был возврат к «ленинским нормам»). Так, на Пасху 1960 года атеисты врывались в православные храмы Киева, Риги, Таллина, били стёкла, стреляли в окна из охотничьих ружей. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай описал случай, когда на Украине во время службы группа комсомольцев внесла в храм голую девушку, попыталась пронести её через царские врата и уложить на престол. Прихожане тогда вышвырнули кощунников из храма и вызвали милицию. На Пасху 1965 года, как следует из рапорта уполномоченного по делам Русской Православной Церкви по Москве и Московской области А. А. Трушина, «праздношатающаяся молодёжь вела себя очень шумно, а около некоторых храмов (Елоховского, в Новодевичьем монастыре, Всехсвятской церкви), кричали, визжали, а во время “крестного хода” оглушительно свистели». В Вербное воскресенье 1 апреля 1961 года прямо в Богоявленском соборе было совершено покушение на Патриарха Алексия — во время всенощной на него напал вооружённый ножом мужчина; как писал сам Патриарх председателю Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедову, «лишь благодаря тому, что в моей левой руке был высокий посох, удар был нанесён не в голову, а в плечо».

Валерий Николаевич Сергеев так вспоминал начало 1960-х: «Молодёжь ловили на улицах при подходах к храмам и отправляли в милицию. Пережил лично, как на Пасху в Покровский храм Московской Духовной Академии с трудом проник через деревянные, как на войне, надолбы, с дежурившими за ними семинаристами, а заутреня началась с того, что провокаторы принялись раскачивать молящихся в битком набитом храме. За год до того в Лавском Успенском соборе на Пасху они пытались проникнуть в алтарь и зверски избили преградившего им путь архимандрита Платона (Лобанкова), впоследствии епископа Воронежского. По всей стране — персональные дела родителей, крестивших в церкви детей. Из Эрмитажа был уволен научный сотрудник, венчавшийся в церкви».

Широко выплеснулись на прилавки книжных магазинов мутные потоки свежей антирелигиозной литературы — от журнала «Наука и религия» до альбомов шаржей француза Жана Эффеля «Сотворение мира»; от повести «Чудотворная» В. Тендрякова до рассказа «Верую!» В. Шукшина. С высоких трибун выступали лекторы, красноречиво рассказывающие о «поповском обмане»; среди них выделялись Евграф Дулуман и бывший протоиерей Александр Осипов. Режиссёры торопились снять фильмы на злобу дня — так появились «Иванна», «Тучи над Борском», «Конец света», «Грешница», «Исповедь», «Анафема», «Грешный ангел», «Армагеддон». Хотя большинство из них бичевали разнообразных сектантов, православным доставалось тоже. И даже во внешне безобидные комедии то и дело вставляли едкие «шпильки» в адрес Церкви. Помните батюшку, который объявляет отправление собственного автобуса в «Королеве бензоколонки»; или отплясывающую монахиню в «За двумя зайцами»; или посещение главным героем храма в «Я шагаю по Москве»?.. Причём происходило это уже и в послехрущёвские времена — это и крайне далёкий от реальности Андрей Рублёв ё одноимённом фильме Андрея Тарковского; и то, какими изображены священники в «Двенадцати стульях», «Новых приключениях неуловимых» и «Свадьбе в Малиновке»; и диалог главного героя «Пяти невест ефрейтора Збруева» с батюшкой-попутчиком (которого ефрейтор величает «сектантом» — велика ли разница!..); и фрагмент Пасхального богослужения в «Бриллиантовой руке». Впрочем, как ни парадоксально, для многих зрителей в то время это была едва ли не единственная возможность прикоснуться к величию и красоте православной службы...

Именно для борьбы с религией в 1960-х начали массово и активно внедряться в жизнь новые праздники и ритуалы, не связанные с Церковью. Рождество предполагалось окончательно вытеснить Новым годом, Пасху — неким праздником Музыкальной весны, Троицу — Днём русской берёзки. Появилось даже специальное постановление Совета министров РСФСР от 18 февраля 1964 года «О внедрении в быт советских людей новых гражданских обрядов». Особое значение придавалось бракосочетанию, которое должно было полностью подменить собой венчание. Именно поэтому по всей стране начали спешно возводиться красивые современные Дворцы бракосочетаний, они же Дворцы счастья (первый открылся в ноябре 1959-го в Ленинграде, а массовое их строительство пришлось на 1962-й). Эта мера оказалась действенной: к примеру, в Москве в начале десятилетия на 70 тысяч заключавшихся ежегодно браков приходилось всего 500 венчаний. Но останавливаться на достигнутом советские идеологи не собирались, бороться было с чем. Ведь в то же самое время на 94 тысячи рождений в Москве приходилось 40 тысяч крещений, а на 49 тысяч смертей — 28 тысяч отпеваний.

Но вернёмся к концу 1950-х. Не осталась в стороне от нового витка гонений и Рязанская область. Старт был дан 8 октября 1958-го, когда в Тумском районе районный прокурор и начальник милиции трактором разрушили деревянный храм села Ветчаны. В 1959—1962 годах были закрыты 11 приходов, число храмов сократилось с 76 до 65. Но местное население всеми силами сопротивлялось этому процессу. Так, в 1962-м жители сел Лунино и Большое Самарино открыто встали на защиту своих храмов, и в обоих случаях, как признавал уполномоченный, «представители местных властей вынуждены были покинуть село». «Религиозные обряды» жители области также соблюдали усердно, не поддаваясь новациям: так, в нескольких районах Рязанщины крестили более 50 процентов всех новорождённых, а в Касимовском районе — даже 70 процентов.

Саму Рязань, по-видимому, предполагалось сделать своеобразной «столицей атеизма» Центральной России, так как именно там обосновался главный филиал Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС. Вовсю работало общество «Знание», разместившееся в здании Ильинского храма (туалет был в алтаре), во всех рязанских вузах действовали клубы с красноречивым названием «Атеист»... Но верующие города держались стойко, группируясь вокруг двух уцелевших в Рязани храмов — оба они были переполнены. Так, в Борисо-Глебском кафедральном соборе литургия ежедневно служилась с пяти до семи часов утра — чтобы люди успели на работу. О. Иоанн не раз бывал в этом величественном храме, расположенном в тупиковом ответвлении Сенной улицы; можно предположить, что этот собор напоминал ему внутренним убранством увеличенный в размерах измайловский храм Рождества Христова, ведь Борисо-Глебский собор являлся его «ровесником» (освящён в 1685 году) и был возведён в похожей стилистике. Благодаря настоятелю, о. Виктору Шиповальникову, в 1950-х собор активно реставрировался и поновлялся — палехские мастера братья Блохины делали новые росписи, резчики по дереву — ограждения для клиросов, промывались и покрывались лаком старые иконы, создавались новые. Не мог не восхищать уникальный иконостас из голубого фаянса, установленный в приделе святителя Василия Великого; в своё время его спасли прихожане разорённого храма села Ижевского, закопав в земле...