Лина Тархова - Заложники Кремля

— Ты меня не хочешь слушать, и у тебя теперь будет начальником Капелькин. А ты будешь тренером.

А я Капелькина Серегу хорошо знал, вместе играли в команде мастеров ЦСКА, игрок он был выдающийся. Но тренер… Я, наверное, Василию слишком прямо сказал, что под Капелькиным работать не буду. Мы попрощались. Иду домой, и такая обида меня взяла! Я тогда считался одним из самых молодых тренеров. Дайте мне еще немного времени, я докажу!

Но дело сделано, об отказе своем я уже заявил. О последствиях этого несогласия сгоряча не подумал. Потом уже пытался понять, почему же Василий Иосифович, такой самолюбивый, меня не наказал? Когда пришел к своему начальнику, старшему тренеру ЦСКА Аркадьеву и все ему рассказал, тот немного успокоил:

— Нормально. Ты в штате у меня, в ЦСКА, а не у него. А чтобы никого не дразнить, будешь хоккейным тренером.

(Так вот с чего началась хоккейная карьера знаменитого тренера! — Авт. )

Мы не сошлись характерами, но я должен отдать ему должное — трезвым это был очень деловой человек. Все, что обещал, всегда выполнял. Но пьяным производил страшное впечатление. У меня был учитель, которому я на всю жизнь обязан — Михаил Товаровский. Тренировал киевское «Динамо», московское «Динамо» и, мне казалось, не вывел эти команды вперед только потому, что ему не хватало характера. Прекрасный теоретик! Но этого, казалось мне, мало, команде нужна твердая воля.

И как же я ошибался относительно характера моего учителя! Однажды на стадионе «Динамо» играла команда ВВС, уже с Капелькиным, и играла неудачно. В перерыве я зашел в судейскую комнату. И туда пьяный, разъяренный ворвался генерал Сталин. Я такой безобразной сцены не видел в своей жизни. Он гнусно оскорблял судей, ему казалось, они «засуживают» его команду. Все растерялись.

И тогда находившийся там Товаровский спокойно так говорит:

— Вы, генерал, находитесь в судейской комнате. Выйдите отсюда, и я вам отвечу на любые вопросы.

— А вы кто такой?

— Я государственный тренер и буду защищать судей.

Так я увидел, что неправильно думал о своем учителе. Человек становится смелым в борьбе за дело, которое хорошо знает, такой я сделал для себя вывод.

У нас со Сталиным случилось еще несколько встреч. Он привозил меня домой, уговаривал вернуться. Я сказал прямо:

— Василий Иосифович, не хочу работать в пороховом погребе.

Надо отдать ему должное, он воспринял ответ с юмором, хотя все же пытался убедить:

— Мы хорошо будем работать.

Я думаю, в конце жизни он о многом жалел. Что пил. Почему-то кажется, чувствовал вину за гибель футбольной команды ВВС. История такая. В матче ЦСКА-ВВС я играл за армейцев, я был играющим тренером. И мы в ключевом матче победили со счетом 3:1. Следующая игра у команды ВВС была назначена в Челябинске, а у нас — в Свердловске. Ко мне на следующий день пришел брат, а он играл за ВВС, и сказал: из-за того, что мы их команду обыграли, Сталин ломает расписание матчей, посылает игроков потренироваться тоже в Свердловск.

Наша команда поехала поездом, а Сталин был нетерпелив, потребовал для своей команды самолет… Получили мы в Свердловске в гостинице номера. Я собираю ребят, и тут подходит ко мне один игрок и говорит что-то совершенно невероятное: команда ВВС разбилась. Подлетая к городу, самолет рухнул рядом с взлетной полосой.

Я:

— Нет, нет, не может быть!

— Точно!

У меня нашелся телефон военного округа. Звоню по одному номеру, по другому… Информации не дают. Наконец, говорят:

— Тебя вызывает Жуков.

Маршал в то время был в «ссылке», командовал Уральским военным округом. От него и узнал, что команда действительно, погибла, и с ней мой брат.

Василий организовал похороны, обеспечил приезд родственников — все было, как сейчас бы сказали, по первому разряду. Он все любил так делать…

Я знал двух его жен, после Екатерины была еще Капитолина Васильева. Обе красивые, видные. Капа Васильева — пловчиха, героическая женщина, стала многократной чемпионкой СССР, показывала мировые рекорды. Так Василий в ее честь построил бассейн, он до сих пор служит на стадионе ЦСКА. Василий ничего не делал вполсилы. Если уж дарить, так бассейны…»

Царский жест генералу Сталину припомнили, когда готовили на него «Дело». Но об этом позже. Сначала хочу рассказать о Капитолине Васильевой — женщине, которой предназначался роскошный подарок в виде бассейна и о которой с таким восхищением отзывался сам Анатолий Тарасов.

Еще до встречи с Василием Капа стала звездой первой величины. О ней заговорили в 1943—44 годах, когда она жила в Ереване и выиграла две Закавказские спартакиады. После войны пловчиху пригласили в Москву в сборную команду СССР.

Капа к тому времени уже развелась с первым мужем. Не раздумывая долго, подхватила маленькую дочку, мать, и вскоре они уже обустроились в Москве, в комнатке общежития, которую получили от общества «Динамо».

Голода и холода, какими встретила южан послевоенная Москва, Капа не замечала. С детства была выносливой, упорной девочкой из «простой» семьи. Ей всегда приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Чтобы перспективная спортсменка и члены ее семьи могли прокормиться, Васильеву зачислили преподавателем кафедры физкультуры Военно-воздушной академии им. Жуковского. Был и другой источник дохода — спорт. Тогда за рекорды еще платили. Это позже в течение многих лет спорт в стране социализма был занятием для энтузиастов. Профессиональным он снова стал только в годы перестройки.

Как-то выдали неслыханную сумму — 37 тысяч рублей! Капа, которой приходилось содержать еще и двух сестер, ликовала. Она чувствовала себя поистине миллионершей! Но бедному жениться — и ночь коротка. Тут же случилась денежная реформа 1947 года, когда десять рублей превратились в один рубль.

И вернулось привычное, впрочем, ничуть не обидное, а даже бодрящее ощущение вечной нехватки всего. Капе еще не исполнилось и тридцати, ее сильное надежное тело не давало никаких поводов для тревоги. Без сомнения, ее ждут новые рекорды!

Московская вода оказалась для Васильевой «счастливой». Капитолина Георгиевна хранит телеграмму, которую послала своему тренеру с очередных соревнований: «Я выиграла восемь первых мест». В своем стиле плавания, кролем, она показывала мировые рекорды. Но они не могли быть зачтены официально: в 40-е годы в СССР были только 25-метровые бассейны, а по международным стандартам результаты на длинных дистанциях фиксировались только в 50-метровых.

Ей удалось почти невозможное. Потому что невозможно успешно соревноваться с противником, который отгорожен от тебя «железным занавесом» — ты не видишь его, не знаешь, как он тренируется, не имеешь даже приблизительного описания этих тренировок. Капитолина Георгиевна рассказывала мне, как страстно ей хотелось увидеть заграничных пловчих на воде, хоть одним глазком, ну хоть в щелочку! Увы!..