Игорь Ротарь - Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней

Увы, справиться с «вооруженной массой» не удавалось и при помощи шариата. Если бы Чечня была просто одиозным исламским государством, то это Кремль бы еще мог «проглотить». Но беда заключалась в том, что новое независимое государство стало настоящей бандитской вольницей, существующей лишь за счет хищений нефти, набегов на российскую территорию и торговли заложниками.

По оценкам специалистов, на одного заложника приходилось пять охранников, еще столько же людей осуществляли захват «товара», и столько же оказывали посреднические услуги. До начала новой российской военной кампании в Чечне на территории республики содержалось около 1000 заложников, то есть в работорговле участвовали около 15 тысяч человек, что составляло около 1,5 % мужского населения республики. Если же учесть, что, как правило, жены и дети преступников знали, чем занимается глава их семьи, то число людей, косвенно связанных с работорговлей, получается и вовсе фантастическим.

Экономика Чечни лежала в руинах, а восстанавливать ее никто и не собирался. Криминальному же бизнесу в самой республике становилось все более тесно. Чтобы прокормить огромную массу вооруженных людей, нежелающих заниматься мирным трудом, нужна была новая война. И не так уж и важно, спровоцировано ли вторжение Басаева в Дагестан Путиным. В любом случае, Россия просто не могла мириться с существованием у ее границ бандитского анклава, становящегося с каждым днем все опаснее. Война была неизбежна.

Вторая чеченская война. 7 августа 1999 года отряды боевиков под командованием Шамиля Басаева и арабского полевого командира Хаттаба вторглись в Дагестан.

План боевиков по переходу на их сторону населения Дагестана провалился, дагестанцы оказали вторгшимся бандитам отчаянное сопротивление. Лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов на словах осудил нападение на Дагестан и их организаторов и вдохновителей, однако реальных мер для противодействия им не предпринял.

Более месяца шли бои федеральных сил с вторгшимися боевиками, закончившиеся тем, что боевики были вынуждены отступить с территории Дагестана обратно в Чечню.

В начале сентября 1999 года российским руководством было принято решение о проведении военной операции по уничтожению боевиков на территории Чечни. 18 сентября границы Чечни были блокированы российскими войсками.

23 сентября президент России Борис Ельцин подписал секретный указ № 1255 «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации» (рассекречен в 2001 году). Указ предусматривал создание Объединённой группировки войск на Северном Кавказе для проведения контртеррористической операции.

В тот же день российские войска начали массированные бомбардировки Грозного и его окрестностей, 30 сентября они вошли на территорию Чечни.

На этот раз Россия подошла к войне более основательно. Главой российской администрации был назначен бывший муфтий дудаевской Чечни, очень уважаемый в республике человек Ахмат Кадыров. С его помощью Кремль надеялся перевести войну в Чечне во «внутри-чеченскую».

В 1999 году это было сделать легче, чем в 1994. Дело в том, что в республике уже существовало открытое противостояние между так называемыми «ваххабитами» (приверженцы фундаменталистского ислама, распространенного в Саудовской Аравии и некоторых других арабских странах) и последователями традиционного для Чечни направления ислама.

«Во время войны в Чечне к нам приезжали отряды добровольцев-ваххабитов из арабских стран. Эти отряды были очень хорошо вооружены, и поэтому в них охотно шли и наши чеченцы. Многие из них приобщились к этому учению и стали пытаться учить и нас, утверждали, что мы искажаем ислам. Действительно, мы долго пытались не выносить сор из избы и утверждали, что проблемы «ваххабизма» в республике не существует. Мы пытались договориться с ваххабитами миром: «Пожалуйста, делайте, что хотите, но не навязывайте своих убеждений нам, не обвиняйте нас в ереси». Увы, диалог не получился», – говорил мне муфтий Чечни Ахмат Кадыров в 1998 году, то есть еще до своего перехода на сторону федералов.

Конфликтом «ваххабитов» и суфиев сумел воспользоваться Кремль. Ему удалось переманить на свою сторону как Ахмата Кадырова, так и многих видных чеченских полевых командиров, придерживающихся традиционной для Чечни версии Ислама.

При этом бывшего муфтия трудно обвинить в предательстве: всю предыдущую военную кампанию он участвовал в войне с русскими войсками. Однако на этот раз ненависть Кадырова к «ваххабитам» (против него было совершено четыре теракта) пересилила его нелюбовь к Кремлю.

Таким образом Москве удалось придать конфликту в Чечне форму межконфессиональной войны, Ахмат Кадыров (а после его гибели, пришедший ему на смену его сын Рамзан) все время подчеркивали, что воюют с «шайтанами», еретиками, «искажающими ислам».

В этой ситуации очень многие чеченцы отвернулись от сепаратистов. «Одно дело воевать против русских, а совсем другое против своих же земляков», – приходилось мне слышать от многих бывших боевиков.

Гражданская война в Таджикистане

Длившаяся более пяти лет (1992–1997), одна из самых кровопролитных и трагических войн на постсоветском пространстве.

По официальным данным, в результате противостояния погибли более 100 тысяч человек, 26 тысяч женщин овдовели, и 55 тысяч детей стали сиротами. Миллионы граждан Таджикистана были вынуждены бежать из республики, спасаясь от репрессий и верной гибели, почти половина населения осталась без крова.

По разным данным, в 1993–1994 годах в Афганистане нашли приют около миллиона таджикских граждан. В основном это были женщины, дети и пожилые люди.

В реальности противостояние в Таджикистане являлось не столько политическим противоборством, сколько борьбой за власть между различными этническими группами таджиков, так и не сформировавшихся в единую нацию: каждый регион имеет свой диалект и свои особые обычаи.

В республике даже была распространена шутка о «специализации» жителей разных регионов Таджикистана: «Ленинабад правит, Гарм торгует, Куляб охраняет, Памир танцует».

В советское время первыми секретарями компартии Таджикистана назначались исключительно выходцы из Ленинабадской (север республики) области. В начале 90-х этот неизменный статус-кво стал не устраивать укрепившейся в своей силе гармский клан, который больше не хотел оставаться на второстепенных ролях. Гармцев поддержали жители Памира, наиболее бедного и отсталого региона республики.

Поскольку коммунистическая идеология уже была «монополизирована северянами», то гармский клан поставил на исламскую идеологию. Исламистов поддержали немногочисленные местные демократы.