Коллектив авторов Филология - Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба
- Название:Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:РИПОЛ классик, Пальмира
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-386-10757-4, 978-5-386-10761-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Коллектив авторов Филология - Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба краткое содержание
Вокруг Чехова. Том 1. Жизнь и судьба - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Ставилась «Чайка» в бенефис комической актрисы Левкеевой, и публика ожидала и от пьесы комического. Как передавала мне сестра дома, с первых же сцен в театре произошел скандал. Шумели, кричали, шикали. Как и тогда, на первом представлении в Москве «Иванова», в Александрийском театре произошла целая неразбериха, все превратилось в один сплошной, бесформенный хаос. Брат Антон куда-то исчез из театру. Его везде искали по телефону, но он не находился. В час ночи к Сувориным приехала сестра Мария Павловна, еле держась на ногах от пережитых волнений и беспокойства, осведомляясь, где Антон, но и там ей не могли ничего ответить. Брат Антон написал мне из Петербурга открытку: «Пьеса шлепнулась и провалилась», — и уехал тотчас же обратно в Мелихово, не простившись в Питере ни с кем 93. Так сестра и не видала его после спектакля.
Антон Павлович питал любовь к книгам. Кропотливо, изо дня в день он собирал всевозможные книги, привозил с собою целые ящики из столицы, и в Мелихове у него составилась большая библиотека. В 1896 году он пожертвовал ее родному городу Таганрогу для общественной библиотеки 94. Между прочим, туда ушли все те книги, которые он получал от авторов с их надписями. Затем через него же таганрогская библиотека стала пополняться книгами все более и более. Она вылилась теперь в прекрасное культурное учреждение и помещается в особом здании, сооруженном по проекту академика Ф. О. Шехтеля, и посвящена имени покойного писателя.
Мы были знакомы с Ф. О. Шехтелем по крайней мере лет тридцать пять. Сын повара из Саратова, он приехал в Москву в 1875 году, поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества, где он и сошелся близко с моим братом Николаем. Их дружба продолжалась до самой смерти художника. Еще будучи совсем молоденьким учеником, посещавшим архитектурные классы, Шехтель часто приходил к нам в 1877 году, когда мы были особенно бедны, и стоило только нашей матери пожаловаться, что у нее нет дров, как он и его товарищ Хелиус уже приносили ей под мышками по паре здоровенных поленьев, украденных ими где-то из чужого штабеля по пути. Очень изобретательный и одаренный от природы прекрасным, общительным характером, Шехтель скоро обогнал своих сверстников, и уже в 1883 году на большом народном гулянье на Ходынском поле в Москве по случаю коронации Александра III по его рисункам была выполнена грандиозная процессия «Весна-красна», и с тех пор его популярность стала возрастать с каждым днем. В антрепризе известного Лентовского в его саду «Эрмитаж» и в театре на Театральной площади Шехтель ставил головокружительные феерии, которых до него не знал еще ни один театр. Достаточно указать на «Путешествие на Луну» и на «Курочку — золотые яички», где Шехтель удивлял публику всевозможными сценическими трюками. Ему принадлежит масса построек в Москве и в провинции. Между прочим, он принимал деятельное участие в постройке Верхних торговых рядов в Москве, и, наконец, ему принадлежит здание Московского Художественного театра, за постройку которого он был удостоен звания академика архитектуры. После смерти брата Николая Шехтель перенес свою дружбу на Антона Павловича и всегда считал его своим лучшим другом.
В 1897 году Антон Павлович принял деятельное участие в народной переписи. Он по опыту знал, насколько это дело сближает человека с народом. Ему принадлежала перепись всего населения острова Сахалина, произведенная им по своему почину и собственными средствами еще в 1890 году. Теперь он участвовал в переписи вновь. Он изучил мужицкую жизнь во всех проявлениях, он близко сошелся со всеми своими соседями-крестьянами, которым он и до этого всегда готов был дать добрый совет и как врач, и как человек, и эти семь лет «мелиховского сидения» не прошли для него даром. Они наложили на его произведения этого периода свой особый отпечаток, особый колорит. Это влияние Мелихова признавал он и сам. Достаточно вспомнить об его «Мужиках» и «В овраге», где на каждой странице сквозят мелиховские картины и персонажи. Тогда же его захватил целиком проект устройства в Москве Народного дома. В то время о Народных домах в России не было еще помина. Деревенские люди проводили свое время в питейных домах в полной власти у кабатчиков. Народный дом, по мысли Антона Павловича, должен был строиться на широких началах: библиотеки, читальни, лекции, музеи, театр. Предполагалось выполнить все это на акционерных началах с капиталом в полмиллиона рублей. Ф. О. Шехтель составил проект. Но провести эту затею в жизнь Антону Павловичу не удалось «по не зависящим от него причинам».
В марте 1897 года брат Антон опасно заболел. Ничего не предчувствуя и не подозревая, он отправился из Мелихова в Москву, где его ожидал Суворин. Едва только они сели в «Эрмитаже» за обед, как у Антона Павловича хлынула из легких кровь. Несмотря на принятые обычные меры, истечение крови не прекращалось.
Вот как описывает старик Суворин это несчастье в своем «Дневнике», причем я для ясности буду в его заметку вставлять свои пояснения в скобках: «Третьего дня у Чехова пошла кровь горлом, когда мы сели за обед в „Эрмитаже“. Он спросил себе льду, и мы, не начиная обеда, уехали. Сегодня он ушел к себе в „Б. Моек.“ (овскую гостиницу). Два дня лежал у меня (в номере у Суворина в гостинице „Славянский базар“, куда старик отвез его из „Эрмитажа“). Он испугался этого припадка и говорил мне, что это очень тяжелое состояние. „Для успокоения больных (говорил Чехов) мы говорим во время кашля, что он — желудочный, а во время кровотечения — что оно геморроидальное. Но желудочного кашля не бывает, а кровотечение непременно из легких. У меня из правого легкого кровь идет, как у брата и другой моей родственницы, которая тоже умерла от чахотки“… 95Вчера (я, Суворин) встал в 5 часов утра, не уснул ни минуты, написал записку Чехову и сам отнес ее в „Б. Моек.“ (овскую гостиницу), потом гулял в Кремле, по набережной к Спасу и обратно в „Слав, базар“. В 7 часов пришел (обратно к себе) в отель. Лег и уснул немного. В 11-м часу пришел (от Чехова) доктор Оболонский и сказал, что у Чехова в 6 часов утра пошла опять кровь горлом и он отвез его в клинику Остроумова на Девичьем поле. Надо знать, что 24 (марта) утром, когда я еще спал (и когда Чехов двое суток после описанного обеда в „Эрмитаже“ провел в номере у Суворина), Чехов оделся, разбудил меня и сказал, что он уходит к себе в отель. Как я ни уговаривал его остаться (у меня), он ссылался на то, что (у него в гостинице на его имя) получено много писем, что со многими ему надо видеться и т. д…Целый день он говорил, устал, и припадок к утру повторился. Я дважды был вчера у Чехова в клинике. Как там ни чисто, а все-таки это больница и там больные. Обедали в коридоре, в особой комнате. Чехов лежал в № 16, на десять номеров выше, чем его „Палата № 6“, как заметил Оболонский. Больной смеется и шутит, по своему обыкновению, отхаркивая кровь в большой стакан. Но когда я сказал, что смотрел, как шел лед по Москве-реке, он изменился в лице и сказал: „Разве река тронулась?“ Я пожалел, что упомянул об этом. Ему, вероятно, пришло в голову, не имеют ли связь эта вскрывшаяся река и его кровохарканье. Несколько дней тому назад он говорил мне: „Когда мужика лечишь от чахотки, он говорит: `Не поможет`. С вешней водой уйду“» («Дневник», стр. 151). О том, что случилось с Антоном Павловичем во время обеда в «Эрмитаже» и происходило потом все последующие дни, мы, все Чеховы, узнали далеко не тотчас. Но даже после выхода в свет суворинского «Дневника» для нас явилось полной неожиданностью то, что после случившегося припадка Антон Павлович целые двое суток пролежал не у себя, а в номере у Суворина в гостинице «Славянский базар», где, без сомнения, пользовался чисто отеческим уходом. Когда Антона Павловича поместили в клинику, то я был далеко на Волге, а сестра Мария Павловна находилась в Мелихове и ничего не знала. Приехав в Москву, она, к удивлению своему, встретила на вокзале брата Ивана Павловича, который передал ей карточку для посещения в клинике больного писателя. На карточке было написано: «Пожалуйста, ничего не рассказывай матери и отцу». Бросив случайный взгляд на столик, она увидела на нем рисунок легких, причем верхушка левого была очерчена красным карандашом. Она тотчас же догадалась, что у Антона Павловича была поражена именно эта часть. Это и самый вид больного ее встревожили. Всегда бодрый, веселый, жизнерадостный, Антон Павлович походил теперь на тяжелобольного; ему запрещено было двигаться, разговаривать, да он и сам едва ли бы имел для этого достаточно сил. Когда его перевели потом из отдельной комнаты в большую палату, то навещавшая его вновь сестра застала его ходившим по ней взад и вперед в халате и говорившим: «Как это я мог прозевать у себя притупление?» В клинике Антона Павловича посетил Лев Николаевич Толстой, разговаривавший с ним об искусстве.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: