Юрий Сушко - Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Алла Сергеевна рассказывала, что им «давно хотелось сделать камерный спектакль, ведь Таганка начиналась с массовых представлений, как «театр улицы»… Сначала была попытка сделать спектакль по дневникам Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых, о том, как эти два человека, живя много лет бок о бок, одни и те же события воспринимают по-разному. Материал был очень интересный, но с ним нужно было много работать. А потом… Виталий Вульф сказал мне, что у Теннесси Уильямса есть пьеса для двоих в двух вариантах — «Крик» и «Игра для двоих»… И когда мы с ним начали прикидывать: кто же партнер? «Высоцкий, конечно же, Высоцкий!» — подумала я. И мы пришли с Высоцким к Вульфу читать пьесу. Она понравилась, позже ее утвердили. В министерстве культуры сделали пометку о том, что эта пьеса специально для Демидовой и Высоцкого. Именно потому мы и не торопились с ее постановкой — куда спешить? Ведь она и так наша. Да и некогда было… Потом все-таки собрались, сделали первый акт, а в пьесе их три, «прогнали» его даже на сцене. Второй акт был сложный. И мы, конечно, о него споткнулись. И остановились…» [376] Перевозчиков В «Демидова А «Судьба и жизнь Диалог о Вы соцком» // Новое время 1988 № 04, январь

Оформление «Игры для двоих» художник Давид Боровский придумал гениально простое: на сцене были свалены в беспорядке фрагменты декораций прежних таганковских спектаклей, в которых Демидова и Высоцкий играли — груда сломанных деревьев из «Вишневого сада», гроб из «Гамлета», что-то из Брехта и поэтических композиций, дверь и кресло из «Преступления и наказания»…

В целом к затее Демидовой и Высоцкого в театре относились, мягко говоря, скептически. Главному режиссеру пьеса откровенно не нравилась, и он заявлял, что наши «звезды» занялись ею из тщеславия. Пьесу Уильямс написал для двух бродвейских «звезд», вот, дескать, и наши решили блестнуть… Многие актеры тоже неодобрительно косились на внеплановые репетиции и поддакивали шефу.

«Высоцкий, — рассказывала Демидова, — придумал очень эффектное начало: два человека летят друг к другу с противоположных концов по диагонали сцены, сталкиваются и замирают на несколько секунд в полубратском, полулюбовном объятии… Сразу же равнодушно расходятся: я за гримировальный столик, Высоцкий на авансцену, где потом говорит большой монолог в зал об актерском комплексе страха перед выходом на сцену (причем этого комплекса у него никогда не было…); произносил он это так убежденно, что трудно было поверить, что начнет сейчас играть…» [377] Демидова А Роли и годы // Литературное обозрение 1983 № 01

Годом ранее, в 1975-м, у них уже была крупная совместная работа — чеховский «Вишневый сад» в постановке Анатолия Эфроса. Она — Раневская, он — Лопахин. Алла Демидова вспоминала: «Высоцкий начал тогда работу в очень хорошем состоянии. Был собран, отзывчив, нежен, душевно спокоен. Очень деликатно включился в работу, и эта деликатность осталась и в роли… От любви, которая тогда заполняла его жизнь, от признания, от успеха — он был удивительно гармоничен… И это душевное состояние перекинулось… на меня…» [378] Демидова А Владимир Высоцкий Каким знаю и люблю М СТД РСФСР, 1989

Хотя как-то, сорвавшись, она проговорилась: «Я ненавижу темные таланты. Я не могу даже рядом на сцене существовать с такого рода актером! С пьющими, темными, не читающими… Я ведь прошла большую школу Таганки, в которой ценились такого рода таланты: талант темный, талант выкрика, стихийный, талант пьющий…» [379] Григорьев И «Демидова А «Я больше сюда не вернусь’» // Аргументы и факты 2003 № 13 (1170), 26 марта Актриса терпеть не могла играть с подвыпившими партнерами. «Когда Любимов куда-то уезжал, — рассказывала Алла Сергеевна, — актеры Таганки регулярно напивались вдрызг. Как-то я играла в спектакле, в котором было целых четыре пьяных человека. Это ужас был… А еще я не люблю, когда на сцене матерятся…» [380] Белый А «Демидова А «Не обращаю внимание на зрительный зал» // Трибуна М, 2003 № 147, 22 августа

Демидова была одной из немногих, кто еще при жизни Высоцкого «приподнял занавес за краешек» его страшной тайны, связанной с наркотиками. «Думаю, начал он с приема амфетамина, чтобы постоянно быть в тонусе. Тогда же амфетамин в любой аптеке можно было купить… Сначала он по четверти таблетки принимал, потом больше и больше, — сокрушалась она. — Он мне как-то сказал: «Алла, я нашел лекарство, которое полностью перекрывает действие алкоголя». И ведь действительно нашел. За несколько дней до Володиной смерти я встретила его перед спектаклем вдрызг пьяного. «Володя, — говорю, — как же ты будешь играть». А он мне в ответ: «Как всегда». И на сцену совершенно трезвым вышел…» [381] Там же.

Подготовительный период, предварявший «Вишневый сад», понуждал их к каждодневному общению, и не только в репетиционном зале. Ее дневники того времени пестрят многочисленными упоминаниями имени Высоцкого: «Поражаюсь Высоцкому… Высоцкий, Дыховичный и я поехали обедать к Ивану… После репетиции Володя, Иван и я поехали обедать в «Националь»… Вечером собрались в Ленинград… Полночи разговаривали. Новые песни, которых я не слышала раньше… Пошли пешком завтракать к друзьям Высоцкого… Втроем опять на поезд… Две бессонные ночи… Обедали у Дыховичных. Раки. Вспоминали с Высоцким — какие прекрасные красные раки в синем тазу дал нам Карелов в Измаиле… Много вспоминали… Володя ко мне, как я к нему в «Гамлете»…»

Обычно сдержанный в своих рассказах о Высоцком, Вадим Иванович Туманов в сборнике «Я, конечно, вернусь…» [382] Туманов В. «Я, конечно, вернусь…» М.: Книга, 1988. вспоминал, как во время поездки на Байкал летом 1976 года, Высоцкий, глядя на суровую природу края, неожиданно произнес загадочную фразу: «Вот бы здесь пожить Алле!..» Он говорил о Демидовой, которая плохо себя чувствовала тогда. Он любил путешествовать не один. И люди, близкие ему, жили в его душе и в памяти…»

Алла Сергеевна — женщина серьезная и строгая, в семейной жизни была, к сожалению, не слишком счастлива. Муж — известный и успешный киносцена-рист Владимир Валуцкий (автор таких лент, как «Начальник Чукотки», «Зимняя вишня» и еще множества других) — был человеком увлекающимся и влюбчивым. Алле Сергеевне постоянно нашептывали, что ее мужа периодически сопровождает «каскад баб». Детей у них не было.

Демидова умела ничему не удивляться, будучи уверенной в том, что «наша профессия довольно странная. Идут в нее люди с не совсем нормальной психикой… Я думаю, что так называемый художник вообще не семейный человек… Надо быть аскетом…» [383] Изгаршев И. «Демидова А.: «Без души мы — уроды» // Аргументы и факты. 2002. № 26 (1131), 26 июня.