Надежда Михновец - Три дочери Льва Толстого [litres]

По свидетельству П. И. Нерадовского, в 1890-е годы «можно было не раз убедиться также, что Лев Николаевич хотел, чтобы Татьяна Львовна вышла замуж за старшего из двух сыновей Олсуфьевых – Михаила Адамовича. Сама Татьяна Львовна однажды, гостя в Никольском, говорила со мной о своих отношениях к Михаилу Адамовичу, ища во мне поддержки, и хотела, чтобы я помог ей в этом. Но Михаил Адамович был совершенно равнодушен к женщинам, – по выражению одного остряка (Афросимова), он проходил мимо женщин, как мимо стульев» [225] Воспоминания П. И. Нерадовского // Литературное наследство. Т. 69. Лев Толстой. Кн. 2. М., 1961. С. 131. Никольское-Обольяново – деревня под Москвой, где располагалось имение Олсуфьевых, у которых бывал в гостях Л. Н. Толстой. . Софья Андреевна с раздражением как-то охарактеризовала Олсуфьева как «неподвижного, безжизненного флегматика». Однажды в одном из разговоров с ним она коснулась события отказа дочери Сухотину. Михаил Олсуфьев заметно разволновался и побудил удивившуюся собеседницу к раздумьям. Она записала в дневнике: «Думал ли он когда-нибудь на ней жениться? Верно, думал, но не решился. „Ваши дочери очень страстные, талантливые и содержательные, но на них страшно жениться“, – сказал он» [226] Толстая С. А. Дневники. Т. 1. С. 319. . Михаил Олсуфьев так и остался холостяком. Надежды матери на блестящий брак любимой дочери не сбылись.

И все же, как покажут события конца 1890-х годов, в жизни Татьяны Толстой сработала верность традициям ее дома – она выйдет замуж за человека своего круга. Правда, в начале того же десятилетия в жизни молодой Татьяны наметился крутой поворот.

Московский пьянящий успех на балах, мимолетные романы и мечтания о замужестве – все это относилось к дворянской поместно-усадебной и московской светской жизни юной и молодой Татьяны Толстой, однако вскоре перед ней открылась совершенно иная перспектива – войти в круг молодых последователей идей своего отца. Самым сильным, до замужества, было чувство Татьяны Толстой к «темному» – толстовцу Евгению Ивановичу Попову. Эта история, растянувшаяся на несколько лет, встревожила ее родителей не на шутку. Софья Андреевна вспоминала: «Этот Попов был восточного типа флегматик, черный, красивый. Мать его была грузинка или армянка [227] Е. П. Попова. , держала кухмистерскую и была чрезвычайно вульгарна. Попов нигде не доучился, начитался Толстого и неумело прилагал мысли к жизни. Под видом служения другим он всю жизнь приживал при чужих семьях и мне всегда был неприятен своей молчаливой таинственностью и медленным вторжением в интимную жизнь моей семьи и особенно дочери Тани» [228] Толстая С. А. Моя жизнь. Т. 2. С. 69. .

Сестры Толстые и Кузминские с Д. А. Олсуфьевым. 1890

Отношение Л. Н. Толстого к своему последователю не было столь однозначным. В 1889 году они пешком шли из Москвы в Ясную Поляну. В. Ф. Булгаков, знавший писателя в поздний период его жизни и познакомившийся с Поповым в 1910 году, прокомментировал это давнее путешествие: «Лев Николаевич, конечно, не выбрал бы или не пригласил бы в спутники человека, духовно ему совершенно чуждого. Но он уже успел узнать молодого Попова как человека близкого по духу, умного, искреннего и рассудительного» [229] Булгаков В. Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие. Тула, 1970. С. 229. . Толстой сообщил с дороги жене: «Попов очень приятный товарищ – добрый и серьезный» [230] Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 84. С. 57. . В 1891 году Толстой написал Черткову о только что уехавшем из Ясной Поляны Попове: «…он один из тех, воспоминание о кот[орых] остается хорошо действующее – доброе, не так, как многие, сладкие на вкус, но отрыжка от к[оторых] горькая» [231] Там же. Т. 87. С. 83. .

По мнению Булгакова, «Попов был человеком большого ума, такого же остроумия и такой же доброты. И ум, и остроумие его были именно добрыми. Он принадлежал к тем, кто пытался выполнять все строжайшие нравственные требования Толстого и главное из них – отказ от привилегированного положения и переход к труду рук своих, труду прежде всего земледельческому». Евгений Иванович, как пишет Булгаков, «действительно, со времени сближения с Толстым кормился трудами рук своих» [232] Булгаков В. Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие. С. 230. и был серьезно заинтересован идеей ручного земледелия. В середине 1890-х годов по просьбе Толстого Попов написал, а затем опубликовал небольшую книгу, «Жизнь и смерть Е. Н. Дрожжина», – о сельском учителе, отказавшемся от воинской службы и в наказание за это заключенном и замученном в тюрьме. Вместе с Толстым Евгений Иванович переводил с французского и немецкого языков [233] Попов работал с французским переводом С. Жюльена, а также с немецким – В. Ф. фон Штрауса. труд Лао-цзы «Тао-Те-кинг». И повторим: Евгений Попов был очень красивым. Н. В. Давыдов находил, что «по типу это был вылитый Иоанн Креститель с картины Иванова „Явление Христа народу“» [234] Булгаков В. Ф. Лев Толстой, его друзья и близкие. С. 230. . Внимание Татьяны Львовны не мог не привлечь столь яркий и интересный человек.

Ко времени встречи с дочерьми Толстого, Татьяной и Марией, в личной жизни Попова уже произошли важные события. Он был женат на богатой и любившей его красавице Е. А. Зотовой. Жена безуспешно попыталась следовать идеям мужа-толстовца, и со временем они расстались. С 1889 года начались годы скитаний Попова: сначала он переехал в Москву к матери, а от нее к Черткову [235] В начале 1889 г. Е. И. Попов переехал к матери в Москву. Софья Андреевна писала о времени, когда Попов вернулся к матери: «И о всяком было сказано, что им так тяжело жить при родителях, но так хотят родители. Я спросила: „А где же не тяжело?“ Я знаю, что Попов, у которого крайне развратная мать, нашел, что с прекрасной, доброй женой жить тяжело, и разошелся с ней; он жил у Черткова, и Чертков его не выносил, там было тяжело, и он живет с матерью, и опять тяжело» ( Толстая С. А. Дневники. Т. 1. С. 213). , потом жил в квартире, где размещалось издательство «Посредник». В годы сближения с Татьяной Толстой Евгений Попов формально оставался женатым человеком [236] В 1894 г. Е. А. Попова обратилась к Е. И. Попову с просьбой дать согласие на оформление развода. Ситуация с подписанием бумаг не была простой, и на это отреагировал Л. Н. Толстой в письме Е. И. Попову от 12 июня 1894 г.: «…в этом деле надо иметь в виду преимущественно ее – вашу жену, – что для нее важнее, чем для вас, ваш поступок не по сущности, а по последствиям. Главное, что если бы для этого – для поступка, могущего причинить вред ближнему, нужно бы было совершить безразличный поступок, а то поступок-то – обещаться подписать все, что она вздумает, – не хороший. Может быть, то, что она пришлет, подписать можно, тогда прекрасно. От души очень желаю вам освобождения, но не через грех, который не освобождает, а связывает» ( Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 67. С. 146). .