Армен Гаспарян - Личное дело. Правда о самых известных деятелях истории России XX века

История, по сути, сама вынесла вот этот вердикт. У Махно были возможности распорядиться своим политическим багажом, своей политической удачей лучше. Сделать этого он не смог. Не смог по причине того, что, как и многие другие революционеры той эпохи, Махно был абсолютным рабом собственных идей. Доктрина превыше всего. Отступление от доктрины воспринималось им как политическая смерть. И он так и не смог осознать, что политическая смерть уже дышала ему в затылок, по сути, с первого дня. Потому что противостоять белогвардейцам он еще мог, а вот большевикам — нет. Не потому, что большевики были условно более удачливыми в этой политической борьбе. Просто у большевиков нашлось сильно больше талантливых агитаторов, которые сумели убедить население бывшей Российской империи в том, что именно это правительство нужно поддержать.

У Махно с этой точки зрения, конечно, ситуация была прискорбная. Потому что все знают про его замечательные ораторские способности, но попросите любого человека назвать хотя бы еще тройку видных анархистов той эпохи — и вы поймете, что едва ли это кто-то может сделать. Гуляйпольская республика всегда будет ассоциироваться только с одним человеком — с Нестором Ивановичем Махно. Только самые большие знатоки вопроса могут вам назвать еще кого-нибудь. Махно оказался символом крушения собственных иллюзий и собственной политики. Печально, но закономерно.

Николай Щорс — фигура весьма и весьма любопытная, даже по меркам Гражданской войны. О его гибели за последние тридцать лет — со времен перестройки, когда начали пересматривать все, что только можно, — в обществе культивируется огромное количество мифов. У Щорса с этой точки зрения несчастливая судьба, потому что многие знают песню «Шел отряд по берегу, шел издалека. Шел под красным знаменем командир полка…» , но на этом, по сути дела, все познания о том, кто он такой был и чем занимался, у подавляющего большинства заканчиваются. Давайте же попробуем вернуть из исторического небытия этого красного командира.

Начнем по порядку. В июле 1918 года в Курске сформировали Всеукраинский центральный военный революционный комитет, который планировал осуществить большевистский переворот. Нужны были командиры с опытом боев в этом регионе, и Щорс, в общем, оказался как нельзя кстати: у него такой опыт имелся. Ему нужно было сформировать из числа местных жителей полк, который войдет потом в состав 1-й Украинской повстанческой дивизии. Щорс блестяще справляется с этой задачей — становится командиром, и в документах потом этот полк будет обозначаться как Украинский революционный полк имени товарища Богуна. Одна из самых действительно эффективных красных частей на том самом направлении. Уже в октябре 1918 года Щорса назначат командиром второй бригады в составе Богунского и Таращанского полков 1-й Украинской советской дивизии. Он проводит достаточно успешные операции в районе Чернигова, Киева и Фастова. 5 февраля 1919 года временное рабоче-крестьянское правительство Украины назначит Щорса военным комендантом Киева и наградит его почетным золотым оружием. Это вообще характерно для «Второй русской смуты», как многие современники называли те события. Часто военными дарованиями оказывались люди, которые в принципе в любой другой ситуации едва ли выбились бы на первые роли, зачастую очень молодые, но с харизмой, обладавшие невероятной целеустремленностью. Их энергетике и решительности вообще можно только завидовать. Не случайно там, например, в рядах Белого движения были генералы по 25–26 лет от роду. Это и Скоблин, и Туркул, и Манштейн-младший. Но и у красных была примерно такая же ситуация. Яркий пример этого — Щорс.

Летом 1919 года силы украинской Красной армии (тогда это называлось повстанческие части) вливаются уже в действующую Рабоче-крестьянскую Красную армию. Соответственно, дивизии Щорса становятся частью 44-й стрелковой дивизии РККА, которую Щорс и возглавляет. Произошло это событие 21 августа 1919 года, но, к несчастью для Щорса, он пробудет в этой должности всего девять дней, потому что уже 30 августа погибнет в бою с частями петлюровской Галицийской армии. Щорса торжественно похоронят в Самаре, где жили родители его жены. Его дочь родится уже после смерти боевого красного командира.

Интересно, что при всей его посмертной славе в 20-х годах имя Щорса едва ли что-то говорило кому-то на территории Советского Союза. Он был, вне всякого сомнения, в тени и Ворошилова с Буденным, и Чапаева с Котовским, и Тухачевского с Блюхером, и десятков других выдающихся деятелей Рабоче-крестьянской Красной армии эпохи Гражданской войны. Щорс был просто одним из командиров дивизии. Таких было очень много. Да, конечно, он выделялся на общем фоне. Да, вне всякого сомнения, его страшно любили подчиненные, но повторяю, таких командиров, как он, было много. Культ Щорса появился уже в 30-х годах, и появился он во многом благодаря лично товарищу Сталину. Когда в 1935 году Иосиф Виссарионович будет вручать кинорежиссеру Довженко орден Ленина, то заметит, что вообще было бы неплохо снять фильм про украинского Чапаева. Именно так он обозначил Щорса. Есть в этом, конечно, некая ирония судьбы, потому что Щорс был человеком вполне самодостаточным, и сравнивать его с Чапаевым, ну, можно, наверное, по причине той любви, которую питали солдаты к своим комдивам, и преждевременной кончины обоих. На этом на самом деле сходство-то и заканчивалось. Но эта сталинская формулировка укоренилась в общественном сознании — украинский Чапаев.

Фильм «Щорс» появился в 1939 году. Его выход предваряли многочисленные книги, воспоминания, статьи и даже песни. В 35-м появилась та самая знаменитая на музыку Матвея Блантера (автора «Катюши») и слова Михаила Голодного «Песня о Щорсе». Сегодня, конечно, это замечательное произведение плотно забыто, но судя по воспоминаниям, в конце 30-х — начале 40-х годов, то есть еще до Великой Отечественной войны, эта песня была невероятно популярной, и распевала ее почти вся страна.

Шел отряд по берегу,

Шел издалека,

Шел под красным знаменем

Командир полка.

Голова обвязана,

Кровь на рукаве,

След кровавый стелется

По сырой траве.

«Чьи вы, хлопцы, будете,

Кто вас в бой ведет?

Кто под красным знаменем

Раненый идет?»

«Мы сыны батрацкие,

Мы за новый мир,

Щорс идет под знаменем —

Красный командир.

В голоде и холоде

Жизнь его прошла,

Но недаром пролита

Кровь его была.

За кордон отбросили

Лютого врага,