Михаил Каншин - Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов

1959.07. Подмосковье. Берег Оки. Пирамида с видом на Серпухов. Ура! На самой маковке – будущий профессор ВЦ Феликс Ерешко

1959.07. Подмосковье. Берег Оки. Стоят: Игорь Коган, Феликс Ерешко. Сидят: Игорь Борисов, Николай Преображенский, Михаил Балашов, Михаил Размахнин, Рустэм Любовский, Вадим Авраменко, Валерий Рау, Анатолий Кузнецов, Лев Хямяляйнен, Иосиф Рабинович, лежит Андрей Фрейдин

Часа три-четыре отводили душу, купались и загорали, что и зафиксировали скрупулезно наши фотографы. И наплавались, напрыгались, наскакались, и даже состроили пирамиду в лучших физкультурных традициях с Феликсом Ерешко на маковке. А уже совсем потом поехали в Москву и дальше, в Долгопрудную».

Андрей Фрейдин:

«Выступления этого и многих следующих походов традиционно заканчивались словами:

1959.07. Подмосковье. Тамара Константинова, Галина Волошина, Светлана Солодченкова, Валерий Цой, Николай Преображенский, Анатолий Фельдман

К этому времени уже накоплен концертный опыт – от привычки приспосабливать номер к любой сценической площадке до несколько циничного тезиса «Публика – она дура». Тут смысл не в том, что позволительно халтурить, это не допускалось, а в том, что если ты ошибся, то сделай вид, что так и надо, главное – аккуратно вернуться, куда надо, ведь публика и в самом деле не знает, как на самом деле должен выглядеть точно сделанный номер. Уже только для своих Ося Рабинович исполнил второе чтение финишного четверостишия:

После этого было очень сложно не думать о белой обезьяне, и приходилось очень аккуратно держать себя за руку, заканчивая выступление».

1959.07. Подмосковье. М. Размахнин, Р. Любовский, Т. Фонарёва, Г. Волошина, В. Авраменко, С. Солодченкова, Н. Козлова, Н. Преображенский, В. Цой, А. Фельдман, И. Борисов

Татьяна Пиголкина (Фонарёва):

«Когда поехала в агитпоход, знала очень немногих, но в Москву вернулись дружной командой, и каждый стал друг другу своим, родным человеком. На остатки финансовых средств был организован ужин в ресторане „Арарат“ (!) – прекрасный вечер, всё равно закончившийся песнями в общежитии».

1960.02. Подмосковье. Виктор Дубнер, Светлана Солодченкова, Михаил Балашов, Леонид Вильнер, Тамара Константинова, Олег Андреев, Валерий Цой, Рустэм Любовский, Юрий Тратас, Сергей Кузьминых, Анна Трушицина, Михаил Размахнин. Три китайца: Александр Зацеляпин, Андрей Фрейдин, Леонид Лазутин

Именно в этом походе родилась физтеховская песня о трагической судьбе «ведра какавы, которую сделали Серёга (Кузьминых) с Игорем (Орлов), а Лёнька (Лазутин) выставил в сугроб», и о лошади, которая не прошла мимо бесхозного угощенья и «какаву выпила» (оправдательная версия).

Светлана Солодченкова:

«Лыжный пробег в 20 км, да ещё с нетривиальным рюкзаком, для не очень уверенно стоящего на лыжах человека был нелёгким испытанием. Намного отставая от „передового отряда“, часто добиралась до места выступления уже к началу концерта, но с терпеливой шефской помощью Серёжи Кузьминых».

1960.02. Всеволод Шарыгин, Андрей Фрейдин, Юрий Тратас

Андрей Фрейдин:

«И уже накрепко установлено и жёстко блюдётся неписаное правило: артистов до концерта не кормить. Родилось оно во втором зимнем. С песнями было ещё туда-сюда, объевшиеся певцы справлялись с делом скучными голосами. Противно, хоть и переживаемо. Но надо было видеть, как Лёва Хямяляйнен в приседе с потрясающей кажущейся лёгкостью делает «гусачка», поочерёдно выкидывая вперёд ноги с оттянутыми носочками, с профессиональной блестящей улыбкой, с прямой спиной, мертвенно-белый, с бисером испарины на лбу. За кулисами он просто рухнул на постеленный по счастью рядом спальник.

Вот тогда Лев Исаев и родил этот приказ по бригаде. Наверное, профессионалы знают такое с младых ногтей, но мы зарабатывали весь этот опыт на своей шкуре».

1960.02. Алексей Вильнер, Михаил Балашов, Андрей Фрейдин. Алексей Вильнер, Олег Андреев, Тамара Константинова

Игорь Орлов:

«Хозяйственный взвод обычно прибывал первым на место вечерних выступлений, расплачиваясь при этом больной головой и явным нежеланием рано вставать из-за вечерних, длительных и бурных… посиделок. Вот тут-то и начиналось самое интересное.

Встречаясь прежде всего с хозяйственниками колхозов, совхозов, домов отдыха и т. п., хозвзвод стандартно изображал бедных и нищих студентов. Видимо, в нас это отчётливо и убедительно проглядывалось, так как обычно удавалось раздобыть: бидончик (40 л) молока, мешочек картошки, а иногда и хорошие куски мяса. И это-то при нищих колхозах и совхозах в те времена! Наверное, многим это очевидно и так, но сырые продукты плохи для пищеварения, а потому хозвзводу приходилось организовывать их перевод в более удобоваримый вид, обычно с помощью доброжелательных хозяек, которые предоставляли нам всё необходимое для процесса варки, включая не лишние нам позитивные советы. Обычно ужины и завтраки удавались вполне прилично.

К концу похода в хозвзводе нарастала тревога за нарушение финансовой дисциплины – оставшиеся деньги тратились медленно, а воровать тогда хозвзвод ещё, к сожалению, не научился. Последние сладостные штрихи делались по пути домой – в электричке и по приезде – в общаге. Прибытие в общагу, очевидно, с достоинством отмечалось вечерним банкетом, переходящим в тихие ночные бдения».

1960.02. Александр Зацеляпин, Андрей Фрейдин