Борис Фёдоров - Борис Ельцин. Воспоминания личных помощников. То было время великой свободы…

В.Христенко в принципе не брался принимать решения в этой сфере. Подрывную работу активно вела и налоговая полиция, а в Госдуме чуть ли не все фракции (прежде всего коммунисты) как обычно лицемерно заговорили о «подрыве» национальных интересов. Еще раз стало ясно, что наши дела никого не волнуют.

Главный аргумент «против» заключался в том, что налоговая полиция является силовым ведомством и несовместима с гражданской инспекцией (также много говорилось о военном статусе сотрудников, о наличии аппарата следствия и т. д.).

На мой взгляд, все это – надуманный предлог. В других странах можно, а у нас нельзя. Нигде, кроме Италии, ничего подобного налоговой полиции вообще нет. Везде силовыми ведомствами, включая министерство обороны, командуют гражданские лица. У нас же генералы могут возглавлять все, что угодно (от Администрации Президента) до губерний, а гражданских лиц дискриминируют.

На деле, лишив налоговую службу возможности проводить расследования и добывать улики, власти произвели преднамеренную «кастрацию» всей системы сбора налогов. Иначе как сознательным вредительством все это нельзя назвать.

Как-то мне в руки попала полусекретная аналитическая записка, подготовленная юристами налоговой полиции, в которой они обвиняли меня чуть ли не в государственной измене, которая состояла в неблаговидных попытках заставить налоговую полицию работать. Ни больше ни меньше.

Не долго думая я вызвал начальника этого департамента, показал ему записку и прямо спросил: «Значит, это вы меня считаете сторонником снижения борьбы с преступностью и чуть ли не изменником Родины?»

Он смутился – было понятно, что выполнял заказ своего начальства. Тогда я приказал ему готовить бумагу о целесообразности объединения инспекции и полиции, что он и сделал. К сожалению, довести всю эту работу до конца не удалось.

Не так давно, прочитав в «Московском комсомольце», что С.Алмазова сняли за то, что руководимая им служба сильно боролась с налоговой преступностью и получила большие результаты, я рассмеялся. Подобное может писать только небезызвестный Хинштейн.

Вспоминаю, как еще в 1993 году я дал С.Алмазову задание расследовать и выявить хотя бы несколько известных людей, злостно уклоняющихся от уплаты налогов. Было ясно, что необходимо наказать хотя бы нескольких известных, особенно наглых нарушителей, чтобы другим неповадно было. В 1998 году я спросил, как выполняется то мое поручение. В ответ получил невразумительные общие фразы типа: «Мы продолжаем работать».

Максимум, что мне удалось, – получить как члену президиума правительства полномочия по координированию действий налоговой полиции. Это было сделано по рекомендации МВФ, которому надоело спрашивать правительство, когда мы начнем собирать налоги.

Понятно, что это несколько усилило мои позиции и я постоянно требовал от С.Алмазова конкретных результатов. Результатов не было, и я думаю, что он в значительной степени уже не контролировал собственную систему. Она жила по каким-то собственным законам, и сбор налогов в ее интересы уже просто не входил.

Еще одно любопытное воспоминание. Обдумывая, как мне повысить эффективность налоговой полиции, я стал анализировать требования к их физической подготовке. Понятно, что большинство старших офицеров не выдержало бы переэкзаменовки с кроссами и отжиманиями. Думаю, что много пузатых офицеров отправились бы на пенсию.

Такие мои намерения их еще более напугали, и я уверен, что руководство налоговой полиции сыграло свою роль в политической кампании против меня в сентябре 1998 года. —

Первым делом я стал налаживать работу по сбору налогов с физических лиц. Меня поражало, что в стране исправно платят налоги в основном бедные люди, а множество сомнительных бизнесменов, коррупционеров и нуворишей, нагло демонстрируя свое богатство, не платят ни копейки.

Во всех нормальных странах именно на налоги с физических лиц падает большая часть доходов бюджета. У нас эта доля обычно не превышает 10 процентов вместо необходимых 50–70.

Статистика, которую я потребовал от налоговой полиции, показала, что за пять лет своего существования она расследовала дела всего нескольких сот человек, а наказано было в лучшем случае несколько десятков. В стране, где процветает уклонение от налогов, шансы быть преследуемым за налоговые преступления составляют примерно 1:10 000 000! Зачем нужно платить налоги?

Меня поразило, когда весной 1999 года новый главный налоговик страны Г.Боос отмахнулся от этой проблемы как от назойливой мухи и заявил, что налоги надо собирать со всех. Кто спорит? Однако со всех означает у нас – ни с кого. С кого-то надо начинать в первую очередь. Начинать надо, на мой взгляд, с самых богатых и наглых, тогда это заметят тысячи и миллионы простых налогоплательщиков.

Я объявил о создании в ГНС специального отдела и о составлении особого списка наиболее известных и богатых людей, которые будут проверяться в первую очередь. Какой смысл начинать с пенсионеров, торгующих пучками редиски? Список стал сенсацией, на что я, впрочем, и рассчитывал.

Газета «Коммерсант» откликнулась собственным списком почти в 300 человек, и недалекая общественность почему-то восприняла это очень серьезно. Кто-то возмущался, что его включили, а кто-то – что нет. Жена М.Задорнова недоумевала, почему он оказался в списке «Коммерсанта», к которому они не имели отношения. Она, видимо, думала, что это был список Госналогслужбы.

Некоторые олигархи лично и конфиденциально доложили мне, что задекларировали очень значительные суммы и «чисты» перед законом. Приятно было узнать, что кто-то платит налоги на сотни тысяч и даже миллионы долларов. С другой стороны, список «Коммерсанта» был весьма полезен для нас как один из источников информации.

Я встречался с заместителем Администрации Президента Е.Савостьяновым, дабы вовлечь в процесс проверок деклараций о доходах и собственности госслужащих.

Известная инициатива Б.Немцова постепенно, к сожалению, вырождалась, уже отменили декларирование имущества родственников чиновников. Однако даже имеющиеся декларации и отсутствующие в них сведения могли дать обильную пищу для большой работы. Предварительное рассмотрение деклараций некоторых сверхизвестных чиновников удивило даже меня.

Необходимо было «нажать» на налоговую полицию, которая всячески сопротивлялась активной работе и под любым предлогом затягивала и саботировала мои начинания. Список их конкретных дел по уклонению от налогов в стадии следствия был крайне мал, и складывалось впечатление, что они не хотят идти на малейший риск, а расследования производят только под большим давлением или в связи с личными и корпоративными интересами.