Томас Лоуренс - Семь столпов мудрости [litres]

За чаем Алленби упомянул об имперской верблюжьей бригаде, сожалея, что благодаря стесненному положению, в которое он попал, он должен упразднить ее, а людей использовать как кавалерийские подкрепления.

Я спросил:

– Что вы собираетесь сделать с их верблюдами?

Рассмеявшись, он ответил:

– Спросите К [84] То есть квартирмейстера – генерала Кэмпбелла .

Я послушно пересек пыльный сад, ворвался к генерал-квартирмейстеру сэру Вальтеру Кэмпбеллу – истому шотландцу – и повторил свой вопрос. Он твердо ответил, что верблюды уже заклеймены тавром дивизионного транспорта для второй из новоприбывших индийских дивизий. Я объяснил, что хочу получить две тысячи животных. Его первый ответ звучал неопределенно. Вторым же он дал понять, что я могу хотеть этого сколько мне угодно. Я приводил ему различные доводы, но Кэмпбелл казался неспособным усвоить мою точку зрения. Разумеется, природе генерал-квартирмейстеров свойственна скаредность.

Я вернулся к Алленби и громко сказал перед всеми присутствующими, что имеются две тысячи двести свободных верховых верблюдов и тысяча триста обозных. Все они временно приспособлены для транспортных нужд, но ведь верховые верблюды, разумеется, остаются верховыми верблюдами.

В штабе зашумели, словно и они сомневались, смогут ли верховые верблюды перевозить поклажу. Каждый британский офицер считает вопросом чести уметь разбираться в животных. Поэтому я не удивился, когда вечером главнокомандующий пригласил сэра Вальтера Кэмпбелла к обеду. За супом Алленби завел разговор о верблюдах. Сэр Вальтер заявил, что они необходимы для индийской бригады. После ожесточенного спора Алленби с улыбкой сказал сэру Вальтеру Кэмпбеллу:

– К, вы проиграли.

Мы получили верблюдов. Это был огромный, королевский дар, дар, предоставлявший арабам способность неограниченного передвижения. С ним арабы могли выиграть войну, когда и где им захочется.

На следующее утро я уехал, чтобы присоединиться к Фейсалу в его холодном гнезде у Аба-эль-Лиссана. Я рассказал ему, что Алленби дал нам две тысячи верблюдов. Фейсал разинул рот и, схватив меня за колено, воскликнул:

– Что такое?

Я рассказал ему всю историю. Он вскочил и поцеловал меня. Затем он громко хлопнул в ладоши. У входа в палатку появилось черное лицо раба.

– Скорее, – крикнул Фейсал, – созови всех! Раб убежал.

– Все почти закончено, – сказал я. – Скоро ты сможешь меня отпустить.

Он принялся возражать, говоря, что я должен оставаться с ними всегда, а не только до взятия Дамаска, как я обещал некогда в Ум-Ледже. У входа раздался топот ног, и один за другим на коврах расселись старшины, с удивлением глядя на радостное лицо Фейсала.

Фейсал сказал им, что Бог послал повстанцам средства к победе – две тысячи верховых верблюдов. Наша война не встретит больше помех, придет к победному концу и принесет арабам свободу.

Старшины удивленно забормотали, стараясь изо всех сил сохранить спокойствие, как подобает мудрым людям, и устремили на меня взоры, чтобы узнать, каково мое участие в этом событии.

– Великодушие Алленби, – сказал я.

Шейх Заал живо ответил за всех:

– Да сохранит Бог его жизнь и вашу!

– Отныне мы будем одерживать победы! – сказал я и выскользнул из палатки, чтобы рассказать все Джойсу.

Старшины увлеклись за моей спиной безудержными ребяческими речами о своих грядущих подвигах. Джойс также обрадовался и успокоился при известии о двух тысячах верблюдов.

Между тем нам нужно было все лето продержать наши силы на плоскогорье, осаждая Маан и мешая восстановлению железных дорог. Задача была трудная, но восстание безостановочно разрасталось. Фейсал, скрывшись в своей палатке, беспрерывно агитировал за арабское движение. Акаба бурлила. Арабские регулярные войска в третий раз одержали победу над Джердуном, разрушенный вокзал которого сделалось у них почти привычкой брать и затем отдавать обратно. Наши броневики случайно захватили турецкий отряд, совершавший вылазку из Маана, и уничтожили его, так что подобный удачный случай больше уж не повторился. Зейд, командуя половиной армии, расположенной к северу от Ухейды, проявлял огромную энергию. Его веселость нравилась кадровым офицерам больше, чем поэтичность и сухая серьезность Фейсала. Таким образом, счастливое сочетание характеров обоих братьев заставляло людей самого различного толка симпатизировать тому или иному из вождей восстания.

В течение шести недель мы, готовые к военным действиям, оставались на месте. Зейд и Джафар со своими регулярными войсками продолжали успешный разгром сектора Маана. Шериф Насир в сопровождении Пика и Горнби двинулся к Хесе, в сорока милях к северу, и одним удачным ударом овладел восемью милями железной дороги. Благодаря их полному уничтожению задуманное турками наступление против Фейсала в Аба-эль-Лиссане было сведено к нулю.

Мы с Доуни воспользовались затишьем, чтобы вновь отправиться к Алленби. В ставке главнокомандующего чувствовалась резкая перемена в настроении. Хотя, как и всегда, она клокотала энергией и надеждой, но сейчас логика и координация действий проявлялись в необычайной степени. Из Месопотамии и Индии прибывали новые силы. В их группировке и обучении были достигнуты чрезвычайные успехи. 15 июня частное совещание высказало мнение, что в сентябре армия будет в состоянии перейти в генеральное наступление.

Действительно, перед нами открывался широкий путь. Мы зашли к Алленби, который прямо заявил, что в конце сентября он перейдет в грандиозное наступление, чтобы осуществить план генерала Смуттса [85] Тактика и стратегия генерала Смуттса, использовавшаяся им в Германской Восточной Африке, заключалась в планомерном наступлении превосходящими силами с охватом неприятельских позиций и занятием всех богатых продовольствием областей. Неприятель вытеснялся в пустынные, голодные районы, где был вынужден резко сокращать наличный состав своих отрядов и переходить к партизанской войне. Зимой 1918 г. Смуттс посетил штаб Алленби и предложил подобное тотальное наступление против германо-турецких сил в Палестине и Сирии даже в отношении Дамаска и Алеппо. Наша роль сведется к тому же, что и весной: мы должны совершить набег на Дераа на двух тысячах новых верблюдов. Сроки и детали будут установлены в свое время.

11 июля 1918 года мы вновь беседовали с Алленби и Бартоломью, его новым начальником штаба. Уверенность Алленби была несокрушима, как стена. Перед атакой он поехал осмотреть свои войска, сконцентрированные и ждущие сигнала. Он высказал уверенность, что с их помощью он захватит тридцать тысяч пленных. И это в то время, когда исход операции целиком зависел от случая!