Роберт Хайнлайн - Ворчание из могилы [сборник litres]

16 августа 1967: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

И Джинни, и я временно физически истощены и эмоционально угнетены; мы потеряли нашего маленького котика. Его не было уже неделю и теперь остаётся только признать, что он мёртв. Вряд ли он оставил жизнь домашнего кота ради какой-то дамы и живёт на подножном корму – это крайне маловероятно. Два или три дня – да, но полную неделю – нет. Рысь, лиса, енот, автомобиль. Конечно, он был всего лишь котом, и мы и раньше не раз теряли котов. Но в данный момент мне больно, я не могу уснуть и остаюсь эмоционально неустойчивым. Джинни продолжает упорно трудиться, хотя со сном у неё вообще обстоит неважно, а что до меня, то я ни черта не высыпаюсь, так что с трудом печатаю на машинке и не в состоянии на чём-нибудь сосредоточиться.

18 декабря 1950: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Повесть, которую я планировал написать, как только покончу с рассказом о Падди для «Senior Prom» (прилагаю к письму), была поставлена под угрозу последними новостями, поскольку по сюжету III Мировая война не должна начаться сейчас, по крайней мере, её нужно отложить на некоторое время. Я её откладываю и немедленно начинаю следующий детский роман для «Scribner’s» – и я напишу его так, что в нём не будет вышеупомянутого события! Я закончу его так быстро, как смогу из-за тех же самых новостей. Мой чисто личный и шкурный момент в нынешней суматохе – то, что я вынужден, так или иначе, закончить этот дом [Колорадо-Спрингс]. Закончить настолько быстро, насколько это возможно, чтобы быть готовым к тому, что произойдёт. Миссис Хайнлайн могут призвать в любой момент; она уже получила об этом письмо – и одну женщину-резервиста в нашем городе уже призвали на службу, а затем и её мужа, так что мы знаем, что угроза вполне реальная. Сам я должен пройти небольшую операцию, после чего у меня появится шанс пройти медицинский осмотр, но я надеюсь, что смогу найти для неё время в самом ближайшем будущем. Двое моих братьев уже надели униформу, а третьего, вероятно, скоро призовут – и мне тоже стоит быть готовым ко всему. А пока я намерен заняться рукописями и до поры до времени выпустить их как можно больше.

7 апреля 1951: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Прямо сейчас любая предложенная работа не вызывает никакого энтузиазма. Я нахожусь в очень скверном состоянии и всё ещё на грани нервного срыва. Планирую потратить пару месяцев или чуть больше на завершение строительства дома, часть работ проконтролировать, кое-что сделать самому – в качестве терапевтической меры, а затем, когда всё будет закончено, буду смотреть на военные новости и принимать решение, зовёт ли меня мой моральный долг немедленно бросить литературу и вернуться к работе в лаборатории. Джинни находится в резерве; когда и если её призовут, я не хочу оказаться связанным по рукам и ногам контрактами, которые не смогу прокинуть – вместо этого я хотел бы заняться исследованиями, которые помогут как можно скорее выиграть войну и тем самым вернуть её домой. (Сам я, скорее всего, не смогу пройти медицинский осмотр; лабораторная работа – это всё, на что я годен.)

1 марта 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

…У нас у всех снова всё хорошо, даже у кота, потому что я наконец-то разобрался с большим чёрным котом, который его терроризировал. Джинни разбудила меня однажды утром и сказала, что чёрный котяра ошивается у входа. Я накинул халат и шлёпанцы, зарядил свой «Remington.380» и вышел. Достал его с первого выстрела, к счастью, поскольку он побежал и у меня не было ни секунды промедления. Похоронил его и вернулся в постель менее чем через двадцать минут. Невесёлая работёнка, но Пикси так крепко доставалось, что я не думаю, что он пережил бы ещё одну драку – а я предпочитаю моего собственного кота дикому.

8 октября 1953: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Я пытался выдержать письмо в объективном тоне, придерживаясь фактов, и если в него закралась неуместная эмоция, Вы можете списать её отчасти на то (только это между нами), что ***, не проконсультировавшись с нами, сообщила наши данные в качестве юридического адреса всем в Колорадо Спрингс. Джинни уже достали телефонные звонки с требованием ответить, когда *** собирался оплачивать свои счета. А о других причинах я вообще лучше не буду говорить.

11 декабря 1964: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

У нас есть новый телефонный номер, НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ в телефонной книге, – поэтому, пожалуйста, запишите его здесь и там. Джинни мечтала о нём в течение многих лет, чтобы положить конец беспрестанным звонкам поклонников с утра до вечера. Я должен признаться, что тишину можно только приветствовать.

9 января 1968: Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингэйму

Возвращаю Вам статью Арта Кларка, как Вы просили в своей записке. Я так понимаю, что Спекторски [201]направил свою просьбу на сей раз к Вам, а не напрямую ко мне. Он обращается с подобными просьбами ко мне примерно раз в месяц; я давно уже бросил отвечать на его записочки. Первый раз это было несколько лет назад, речь тогда шла о рассказе Фреда Брауна – довольно неплохом, и я написал на него хороший отзыв, который Спек опубликовал.

Это было ошибкой: я должен был его проигнорировать. С тех пор меня засыпали подобными просьбами. Помимо времени, которого требует подобная бесплатная работа, тут ещё и переписка – проклятие моего существования и главный пожиратель моего рабочего времени; у меня нет никакого желания заниматься дополнительной перепиской с редакторами. И то, чего хочет Спек, действительно бесплатная работа, ему нужны отзывы от известных писателей без оплаты.

Чёрт, да я мог бы пойти на это, если бы это было всё, что от меня требуется. «Плейбой» – лучший на этом рынке, и меня бы не перекосило немного подмазать Спека. Но вот беда: я не буду ни при каких обстоятельствах писать что-то неблагоприятное о любом из моих коллег, а часть материалов, которые Спек просит меня прокомментировать, отвратительна. Эта вещь Арта Кларка [202] «When Earthman and Alien meet» – эссе вышло в январском номере «Плейбоя». довольно мила. Но в последний раз меня просили дать отзыв на рассказ ***. Я в хороших отношениях с *** и намерен их такими сохранить, но, если бы мне пришлось писать об этой вещи ***, я вынужден был бы написать: «Дорогой Спек, Вам, должно быть, стыдно это печатать, а *** должен стыдиться того, что написал это».

Так что мне делать, Лертон? Выбирать только те вещи, которые я могу честно похвалить и игнорировать прочие? Или заниматься своими делами и не комментировать работу моих коллег?