П. Смирнов - Школа штурмующих небо

Орловы отлично окончили курс подготовки. Время разлучило «братьев». Но не оторвало от родного дома. Их курсантские фотографии есть в Музее боевой славы части. Только подпись под ними теперь стоит такая:

«Герои Советского Союза Орловы, Федор Никитович и Павел Иванович».

В тот год отлично окончили школу курсанты М. К. Вербицкий, С. В. Лапшенков, Л. И. Елькин. Они теперь тоже Герои Советского Союза.

Многие курсанты умело сочетали учебу с общественной работой. Как?

Вот что отвечает на данный вопрос «Летчик»:

«Курсант — коммунист Николай Михайлович Дроздов — секретарь президиума и руководит двумя классными отделениями. Оба классных отделения борются за первое место в подразделении и близки к цели. Дроздов объявил «двойку» аварийной оценкой. Туда, где назревает происшествие, он направляет ударные силы своих комсомольцев. Для «аварийщиков» организует лекции по различным вопросам, дополнительные занятия. Результат есть: на зачетах по математике только один курсант получил оценку «хорошо», остальные — «отлично». Сам Дроздов — отличник, постоянно повышает свой идейно-политический уровень».

Это было тогда. Нынче же Николай Михайлович Дроздов — контр-адмирал. Он командует высшим военно-морским училищем.

А вот корреспонденция иного плана:

«В комсомольской организации, где секретарем президиума Смойкин, есть трудные товарищи. Например: Осыка. Д. В. Осыка часто вступает в пререкания с командирами, не ладит с теоретической учебой: считает ее лишней для летчика. Но и Осыке трудно со Смойкиным. Секретарь президиума выправляет его ошибки всем своим комсомольским активом».

Видимо, выправил Д. В. Осыку коллектив. Сейчас и он Герой Советского Союза.

Ряды курсантов пополнялись в основном за счет рабочей молодежи Москвы, Ленинграда и других промышленных городов. Среди них были и коммунисты и комсомольцы. «В нашей среде трудно потеряться человеку, если он и блуждает, то переродится», — теперь уже как воспоминание о былом преподносит своему читателю «Летчик».

Невозможно читать без волнения такое откровение корреспондентов «Летчика».

«Мы, уйгуры, забытая в прошлом нация, не видавшие никогда прежде даже автомобиля, сейчас сами летаем на самолетах. Радостно жить и работать в такое время. Курсант Маменгаев».

Или вот еще заметка:

«Читая новую Конституцию, я еще раз увидел, как наша партия и правительство заботятся о жизни малых и больших народов. Я до глубины души понял и почувствовал все наши величайшие завоевания. И я решил, что с моей стороны нет лучшего ответа на Конституцию, чем самое добросовестное, самое усердное выполнение своих обязанностей. Отличная учеба — мой ответ на нашу новую Конституцию. Курсант Нурил Мушаилов».

Этим корреспонденциям «Летчик» предоставил место на своих страницах после обсуждения проекта новой Конституции СССР. В школе было проведено собрание партийного и комсомольского актива. На стадионе состоялся массовый митинг. На митинге командиры и рядовые поклялись быть готовыми к защите самой демократической в мире Конституции и по первому зову партии и правительства выступить на защиту завоевании Октябрьской революции.

Как показало время, заверения, данные морлетами партии и правительству, выполнялись с честью. О боевых делах пойдет рассказ позже.

Все это похоже на хорошую сказку. Простой, неприметный на вид человек своими руками достал с неба горсть самых ярких звезд, осветил людям путь к славе, а сам так и остался простым, неприметным на вид человеком…

В тот год экзотический Коктебель — цитадель безмоторной авиации Осоавиахима — готовился к Всесоюзному слету планеристов. В составе команды РККА были любители планерного спорта из Ейской морской школы: И. М. Сухомлин и С. С. Лисицин. Они привезли на слет безмоторные аппараты «С-2» (одноместный) и «С-4» (двухместный), не значившиеся ни в каких каталогах авиационной промышленности.

— Что же это за марка? Никак, заграничная, — посмеивались над ейчанами мастера парения.

Морлеты в соответствующей обстановке тоже умели ехидно улыбаться:

— Разве заграничное самое лучшее? Марка наша, ейская…

— Не из морской ли травы?

— Она самая.

— И порхает?

— Увидите…

Увидели не только осоавиахимовцы, но и зарубежные гости способности планера с маркой «Ейская» и планеристов — морских летчиков. На слете, в качестве наблюдателей, присутствовали чехи и французский военный атташе. Они были удивлены и восхищены, когда Лисицин и Сухомлин показали на «самотканых» планерах групповой высший пилотаж.

Больше никто в Коктебеле не решался потешаться над ейчанами.

Но это были только азы.

Парение на продолжительность полета с использованием динамических потоков (восходящих струй воздуха, образующихся от удара ветра о склон горы) было основной задачей соревнований на Всесоюзном слете. Планеры запускали, главным образом, с помощью резиновых амортизаторов.

2 октября… 8 часов 20 минут утра… «С-2» — с Сухомлиным и «С-4» — с Лисициным в кабинах поднялись над склоном одной из Коктебельских гор. Они ходили вдоль склона восьмерками, каждый — в своей зоне. Ветер дул ровно, восходящий поток держался устойчиво, пока грело солнце. Едва солнце закатилось за горизонт, ветер стал стихать, а восходящий поток опускаться. К ночи он уже едва теплился где-то у самой земли. И планеры теперь висели метрах в тридцати над склоном. Малейшая небрежность в развороте — и планер мог бы сползти с воздушной подушки. Никакого рекорда не получилось бы. Многие мастера парения уже спали. Лишь Сухомлин и Лисицин еще «восьмерили». Спать и им хотелось очень. Чтобы отогнать сон, они вспоминали разные интересные истории из своей жизни. Чаще всего перед ними вставала картина проводов на слет. Провожали всей школой, приговаривая:

— Завоевать первое место и добиться мировых рекордов. Планеры у нас, как пампушки домашние, штучные. Провалитесь — лучше не возвращайтесь…

У моряков порою шутка страшнее цунами. Во всяком случае наказ друзей действовал освежающе. Сухомлин и Лисицин продержались в небе до утра. А утром с восходом солнца ветер опять посвежел. «С-2» и «С-4» снова взмыли высоко вверх. Сели они 3 сентября около полуночи. Парили много больше суток. Лисицин — 38 часов 40 минут и установил сразу два мировых рекорда: на продолжительность парения на двухместных планерах и абсолютный мировой рекорд продолжительности — побил результаты немецкого планериста Шмидта. Сухомлин продержался в воздухе 38 часов 10 минут, установив мировой рекорд для одноместных планеров.

На старте к победителям подошли мастера парения и, сняв полотняные шлемы, поклонились героям.