П. Смирнов - Школа штурмующих небо

Это — из характеристики на Каберова, которую дало ему училище. А вот Игорь Каберов рассказывает:

«Я страстно любил летать и хотел в совершенстве овладеть высшим пилотажем, стрельбой по наземным щитам по конусу, умением побеждать противника в воздушном бою.

Всему этому меня научили в Ейском училище. И мне не терпелось попасть на фронт. Однажды к нам на старт прилетел командующий морской авиацией генерал Жаворонков. Командир, выстроив эскадрилью, доложил ему, как идут полеты. Генерал поздоровался со всеми и стал обходить строй. Подойдя к левому флангу, он остановил взгляд на мне и спросил командира эскадрильи, почему он разрешает находиться на старте воспитанникам (приняв меня за воспитанника).

Я был мал ростом и при построениях занимал место на левом фланге… Слышу, командир отвечает: «Он не воспитанник, товарищ генерал, — курсант. И, кстати, отлично летает».

Тогда командующий обратился ко мне:

— Это правда?

— Правда! — отвечаю.

— Не может быть, — улыбнулся и продолжал шутливо, — вы же педалей ногами не достанете.

— Достану, товарищ генерал, когда вытяну ноги на полную мощность.

Он снова оглядел меня и приказал командиру эскадрильи сейчас же выпустить курсанта Каберова в воздух с заданием выполнить над аэродромом весь зачетный пилотаж.

И вот я в воздухе на самолете «И-16». Выполнил задание, произвел посадку и, пошел докладывать. Командующий поблагодарил меня за высокое летное мастерство и сказал:

— Учить достаточно. На фронт. Куда вы желаете поехать воевать?

— На Балтику, — отвечаю. — Хочу защищать город Ленина…

Так я стал балтийским летчиком».

Вместе с Игорем Каберовым уехали защищать Ленинград его однокашники, тоже «скороспелки», Батурин, Михайлов, Никольский. Всем им за подвиги в боях с фашистскими захватчиками было присвоено звание Героя Советского Союза.

Война вносила свои поправки в жизнь училища и в подбор руководящих кадров. Учить и учиться тому, только тому, что требуется на войне, — приказала она.

В 1942 году училище приняли генерал-майор авиации И. В. Рожков и бригадный комиссар С. С. Бессонов. На должность командиров учебных эскадрилий стали прибывать фронтовые летчики. Инструкторов начали направлять в Действующую армию, на стажировку, приобретать боевой опыт. Возвращались инструкторы быстро. Их берегли и не позволяли длительно оставаться на фронте. Боевой опыт летчики-инструкторы передавали курсантам. Ездили на фронт стажироваться и преподаватели УЛО (учебно-летный отдел). В связи с этим училище получило возможность еще в Моздоке полностью выполнить требования сурового военного времени.

Однако обстановка на фронтах, несмотря на героическое сопротивление советских войск, все еще складывалась не в нашу пользу. Озверелый враг, рвавшийся к бакинской нефти, уже вступил на Кавказ.

В том же 1942 году в училище прошли два партийных актива и один комсомольский. Все они были направлены на поиски средств и возможностей, которые не только бы не давали снижать рост молодых летчиков, но и повышали бы выпуск их изо дня в день, помогали бы поднять моральный дух личного состава, работоспособность командиров и преподавателей.

Враг уже подходил к Моздоку. И снова, как в начале войны, во все инстанции посыпались рапорты с просьбой отправить на фронт. Это было, конечно, ошибкой некоторых товарищей. Училище обязано было сохранять свои кадры.

Людей, рвавшихся на фронт, брали, так сказать, на особый учет, много с ними работали индивидуально. Велась эта работа усиленно всем личным составом училища, которое готовилось еще к одному, теперь уже очень дальнему переходу.

Есть в Куйбышевской области село Борское. Главная его достопримечательность того времени — равнинные степи на десятки километров вокруг. Вот туда и устремилось Ейское училище, поднятое по тревоге в августе 1942 года. По прямой от Моздока до Борского 48 часов пути поездом. Самолетом — в десять раз меньше.

Прямую дорогу перерезали немецко-фашистские полчища. Училищу пришлось эвакуироваться по кривой: из Моздока в Баку, затем водным путем до Красноводска, петлять в песках Средней Азии и лишь затем выйти на прямую, ведущую к Борскому. Пройдено было в общей сложности 5300 километров наземными эшелонами. Воздушным — 1600.

Тогда на станциях говорили: «Теперь все пути ведут в Куйбышев». Говорили верно. Дороги были забиты учреждениями на колесах и заводами, тоже искавшими себе пристанища в глубинах страны для нормальной работы. А навстречу непрерывным потоком спешили эшелоны с надписями на вагонах: «Тыл — фронту». Эти составы пропускались вне очереди. Авиаторы с трудом проталкивали вперед свое имущество. Некоторые их эшелоны лишь через полтора месяца прибыли к месту назначения.

Казалось, какой теперь из училища помощник Действующей армии? Ведь ему теперь придется крепко поработать, чтобы наверстать упущенные дни.

Но это только казалось.

Наземные эшелоны еще болтались где-то в Каспийском море, а летчики уже выпускались в Борском. Курсантов туда доставили транспортными самолетами. Командование и политотдел все продумали, так, чтобы эвакуация не отразилась на подготовке бойцов-истребителей.

В этом и заключалось доказательство от противного. Ведь враг, вторгшийся в пределы советской земли, и те, кто умышленно затягивал открытие второго фронта, считали эвакуацию советских учреждений в глубь страны пустой затеей. Все наши недруги искренне не верили в то, что мы сумеем быстро пустить переброшенные на Восток заводы. Да, в то незабываемое время доказывалась жизнеспособность первого в мире социалистического государства. И кто не верил в потенциальные силы советского народа, ведомого вперед партией коммунистов, как известно, кончил потом самоубийством или по приговору суда был сурово наказан или жестоко осмеян историей.

Ейское училище являлось детищем Октября и выжило наперекор всем кликушам. И слава о нем стала греметь с новой силой.

Летный эшелон в составе более двухсот самолетов сел в Борском вскоре после того, как взлетел на Кавказе по тревоге. Он прошел расстояние в 1600 километров с пятью посадками в пути — на дозаправку.

Дозаправлялись самолеты, можно сказать, в пустыне, где не было не только снабженческих баз, но даже и глотка воды. Было жаркое солнце, иногда ветер, тоже горячил, который нес с собой раскаленный песок.

Горюче-смазочные материалы, воду и продукты питания в пункты посадки доставляли воздушным транспортом. Кто шел в летном эшелоне, тоже хлебнул немало горя. Каждый понимал, что стоит сейчас потерять, даже подломать хотя бы одну машину. Самолеты берегли больше, чем себя. И довели до места в полной сохранности.