Билл Клинтон - Моя жизнь

Мы изготовили большие плакаты с лозунгом «Клинтона — в Конгресс!» и развесили их на обеих сторонах дома. Они до сих пор там висят, но их много раз закрашивали, когда в дом въезжали новые учреждения. Сегодня поверх всех старых надписей там можно увидеть только одно слово: «Тату». Потом мой друг детства Пэтти Хау открыл штаб в Форт-Смите, и по мере приближения дня выборов по всему округу появлялись и другие избирательные штабы. К 22 марта, когда я приехал в Литл-Рок, чтобы зарегистрировать свою кандидатуру, у меня было три соперника: сенатор Законодательного собрания штата Джин Рейнуотер, коротко стриженый демократ-консерватор из Гринвуда, города, расположенного южнее Форт-Смита; Дэвид Стюарт, молодой красивый мужчина, адвокат из Дэнвилла в округе Йелл, и Джим Скэнлон, высокий общительный человек, мэр Гринленда, расположенного в нескольких милях к югу от Фейетвилла. Больше всего меня беспокоил Стюарт, поскольку он был обаятельным человеком и хорошим оратором, а также потому, что происходил из родного для Клинтонов округа, на поддержку которого я рассчитывал.

Первое крупное политическое мероприятие в рамках моей кампании состоялось 6 апреля: это был митинг в Расселвилле, университетском городке в восточной части округа. Этот митинг был обязательным мероприятием, и на нем присутствовали все кандидаты на федеральные должности, а также должности в штатах и местных органах власти, включая сенатора Фулбрайта и губернатора Бамперса. Гвоздем программы стало выступление Роберта Берда, сенатора от Западной Вирджинии. Он произнес зажигательную речь, выдержанную в старых добрых традициях, и развлек собравшихся игрой на скрипке. Затем начались выступления кандидатов. Те, кто баллотировался в Конгресс, должны были говорить последними. К тому времени, когда выступления всех предыдущих ораторов, длившиеся от трех до пяти минут, закончились, было уже больше десяти вечера. Я понимал, что к тому времени, когда дело дойдет до нас, люди устанут и им все это наскучит, но решил рискнуть и выступить последним. Мне казалось, что это было единственной возможностью произвести впечатление.

Я как следует поработал над речью и сократил ее до двух минут. Это был страстный призыв добиться избрания более сильного Конгресса, который будет защищать интересы простых людей в противовес власти, сконцентрированной в руках республиканской администрации и ее союзников — представителей деловых кругов. Хотя я и записал свою речь на бумаге, я не заглядывал в текст и вложил в это выступление всю душу. Так или иначе, оно нашло отклик у слушателей, которые, хоть и устали после этого долгого вечернего мероприятия, все же нашли в себе силы встать и поаплодировать. Когда после митинга люди выходили из помещения, мои добровольные помощники раздавали им листовки с текстом моего выступления. Начало моей предвыборной кампании оказалось успешным.

После митинга ко мне подошел губернатор Бамперс. Похвалив мое выступление, он сказал, что ему известно, что я работал у сенатора Фулбрайта, и он знает, что поступает неправильно, пытаясь занять его место. Потом Бамперс очень удивил меня, заявив: «Лет через двенадцать вам, возможно, придется принимать аналогичное решение — баллотироваться или нет в качестве моего соперника. Если вы сочтете, что это нужно делать, идите и баллотируйтесь и помните, что именно я посоветовал вам сделать это». Дейл Бамперс был большой хитрец. Он мог бы отлично зарабатывать, работая психологом.

Следующие семь недель слились в одну непрерывную цепь митингов, сельских распродаж, ужинов с пирогами, мероприятий по сбору средств и «розничной» политики. После того как объединение АФТ-КПП на своем совещании в Хот-Спрингс приняло решение поддержать мою кандидатуру, я получил значительную финансовую и организационную поддержку. Ассоциация образования штата Арканзас также поддержала меня, поскольку я выступал за федеральную помощь системе образования.

Я много времени проводил в округах, где меня не слишком хорошо знали и где организация была менее эффективной, чем в округах, расположенных в Озарке, — в Бентоне на крайнем северо-западе, а также по обе стороны от реки Арканзас и в юго-западной части плато Уошито. В округе Йелл моей кампанией руководил мой двоюродный брат Майк Корнуэлл, работавший в местном похоронном бюро. Поскольку ему приходилось хоронить родственников почти всех жителей округа, он знал абсолютно каждого. Характер у Майка был жизнерадостный, и это очень помогало мне в трудной борьбе против его соседа из Дэнвилла Дэвида Стюарта. В моей кампании активно участвовало очень много народа: молодые идеалистично настроенные профессионалы и предприниматели, талантливые лидеры местных профсоюзов, должностные лица окружных и городских органов власти и убежденные демократы — люди самого разного возраста, от учащихся средней школы до почти стариков, которым было за семьдесят или даже за восемьдесят.

Ко дню первичных выборов мы были организованы лучше, чем наши соперники, и работали гораздо эффективнее, чем они. Я получил 44 процента голосов, на втором месте был сенатор Рейнуотер, чуть-чуть опередивший Дэвида Стюарта (26 процентов против 25) и вышедший в последний тур. Остальные голоса были поданы за мэра Скэнлона, у которого не было денег, но который, тем не менее, активно участвовал в борьбе.

Я думал, что мы без труда победим в последнем туре, который должен был состояться 11 июня, если только явка избирателей не будет слишком низкой, — в этом случае могло произойти что угодно. Я хотел, чтобы мои сторонники серьезно отнеслись к голосованию, и встревожился, когда Уилл Гоггинс, председатель окружной организации демократической партии Серей, объявил, что голосование будет проходить в здании суда на площади в Маршалле. Вряд ли стоило ожидать от сельских жителей, что они захотят проехать на машине 30-40 миль по извилистым дорогам, чтобы принять участие в голосовании. Когда я позвонил Уиллу и попытался убедить его открыть побольше избирательных участков, он, засмеявшись, сказал: «Успокойся, Билл. Если без высокой явки избирателей ты не надеешься победить Рейнуотера, тогда против Хаммершмидта у тебя вообще нет никаких шансов. Я не могу позволить себе открывать сельские избирательные участки, на которых будут голосовать два-три человека. Эти деньги понадобятся нам в ноябре. Ты получишь столько голосов, сколько мы за тебя отдадим».

Одиннадцатого июня, несмотря на невысокую явку в округе Серей, я получил 69 процентов голосов против 31 процента у моего соперника, или 177 голосов против 10. Когда после ноябрьских выборов я позвонил Уиллу, чтобы поблагодарить его за помощь, он сказал, что хочет кое-что мне объяснить: «Я знаю, ты думаешь, что я подтасовал результаты второго тура в твою пользу, но это не так. На самом деле ты получил 177 голосов против 9. Я отдал один голос Рейнуотеру, поскольку не мог допустить, чтобы число голосов, полученное кем-то из вас, выражалось не двузначной цифрой».