Александр Бондаренко - Фитин

К сожалению, по ряду обстоятельств можно понять, что решение «о разделении» было принято довольно спонтанно и неожиданно и потом дорабатывалось по ходу дела.

Ведь только «25 февраля 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление “О назначении руководящих работников Народного комиссариата государственной безопасности Союза СССР”. Этим решением были утверждены — начальником Разведывательного управления П. М. Фитин, начальник 5-го отдела (ИНО) НКВД СССР; его заместителями: П. А. Судоплатов — заместитель начальника пятого отдела НКВД СССР; В. М. Зарубин — заместитель начальника отделения пятого отдела НКВД СССР» [268] Сергутин С. В. Организационные аспекты деятельности внешней разведки НКВД—НКГБ СССР в 1934—1941 гг. // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. М., 2007. Т. III. С. 245. .

В новой структуре служба разведки получила название 1 -го управления НКГБ СССР и будет носить его (периодически сменяя свою принадлежность к НКГБ или к НКВД) на всём протяжении службы Павла Михайловича Фитина. Он же сам уйдёт из разведки через три месяца после того, как Первое управление получит статус главного...

Соответствующие директивы, в которых определялся «функционал» наркоматов, были подписаны только 1 марта.

О том, чем занимался НКВД — от охраны общественного порядка и государственных границ до борьбы с детской беспризорностью и записи актов гражданского состояния, — мы говорить не будем, это уже совсем не наша тема. А вот на НКГБ возлагалось:

«а) ведение разведывательной работы за границей;

б) борьба с подрывной, шпионской, диверсионной, террористической деятельностью иностранных разведок внутри СССР;

в) оперативная разработка и ликвидация остатков всяких антисоветских партий и контрреволюционных формирований среди различных слоёв населения СССР, в системе промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства и пр.;

г) охрана руководителей партии и правительства.

От проведения всякой другой работы, не связанной непосредственно с вышеперечисленными задачами по обеспечению государственной безопасности СССР, органы Наркомата государственной безопасности освобождаются...» [269] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1: Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 41.

В пункте 7-м той же директивы, подписанной Берией и Меркуловым, двумя наркомами, указано: «Разделение органов НКВД провести в декадный срок, выслав в НКВД СССР и НКГБ СССР соответственно докладные записки с приложением проекта штатов органов НКВД и НКГБ по республике, краю, области и расстановки личного состава» [270] Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1: Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 43. .

Вот так вот: в Центре месяц готовили бумаги, а на местах давайте-ка решайте всё и делайте в десятидневный срок!

Хотя, конечно, время уже не ждало, война буквально стояла на пороге. Однако никто реально не знал, когда именно она начнётся. Даже сам агрессивно настроенный фюрер ещё не был твёрдо уверен в собственных своих намерениях.

...Как известно, слово «разведка» звучит по-английски как «intelligence», что также ещё переводится как «интеллект» или «рассудок». Однако в те времена, а именно в конце 1930-х годов, говорить про «intelligence» применительно к нашей разведке было несколько проблематично; и пусть никто не примет этого в обиду. Просто тогда разведка выполняла, грубо говоря, одну-единственную задачу — добывала ту информацию, которую затем осмысливали и оценивали многомудрые политики. Так было не только в «тоталитарном», как о нём сегодня любят говорить некоторые, Советском Союзе, но даже и в славной своими демократическими традициями Великобритании. Несмотря на то что британская MI6 давно уже имела собственную информационную службу, сэр Уинстон Черчилль преспокойно заявил: «Я не верю в коллективную мудрость! Вы, разведка, давайте мне конкретные факты, документы, а я уж сам разберусь. Не надо мне ваших домыслов!» Более того, Черчилль высказал свои соображения американскому президенту Рузвельту — и тот стал вести себя по отношению к разведке примерно так же высокомерно... И ведь не то чтобы разведки не доросли до известной самостоятельности, скорее, не доросли до известного понимания сами политические деятели, традиционно считавшие себя самыми мудрыми и всё знающими...

Это подтверждают и современные историки:

«Со времён ВЧК во внешней разведке не было специального информационно-аналитического подразделения, которое на экспертной основе занималось бы таким важным делом, как анализ, проверка и оценка добытых данных, а также попадавшей в сообщения агентуры дезинформации. Кроме того, согласно установленному Сталиным порядку работы с разведывательными материалами, ему направлялись фактически нефильтрованные сообщения источников. Видимо, он опасался, что в ходе такой фильтрации может быть упущено что-то важное. Он также не требовал от разведки каких-либо разъяснений по поводу излагавшихся данных, выводов и прогнозов. Такая схема, естественно, снижала барьер для проникновения в сообщения руководству страны недостаточно достоверных и противоречивых сведений

В подобном подходе к разведывательной информации Сталин был отнюдь не одинок. Черчилль также “не довольствовался этой формой коллективной мудрости и предпочитал лично видеть оригиналы”» [271] Великая Отечественная война. Энциклопедия. Т. VI. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013. С. 82. .

Тридцатидвухлетний Павел Фитин политиком не был, а потому всезнающим человеком себя не считал, и, к тому же, в мудрости великого вождя не сомневался. Просто, творчески относясь к порученному делу и стремясь как можно лучше выполнять свои обязанности, — тем самым, разумеется, оправдывая доверие товарища Сталина, — он понял, что разведке необходимо иметь собственное информационно-аналитическое подразделение. Сотрудники такого подразделения должны были бы оценивать получаемую информацию, отсеивать непроверенные и ложные сведения, выстраивать получаемые материалы в строгой логической последовательности, делать профессиональные выводы... В итоге — экономить время государственных руководителей, помогая им лучше понимать представляемые спецслужбами материалы.

Необходимость создания подобного подразделения особенно остро ощущалась теперь, в начале 1941-го, когда основательно увеличилось количество решаемых разведкой конкретных задач. В частности, германское отделение, впоследствии ставшее отделом, помимо всех прочих дел, выполняло ещё и некие диспетчерские функции: получало рапорты от разведки пограничных войск НКВД и их агентуры, а также поддерживало связь с Разведуправлением РККА, куда передавало имеющуюся информацию по немецкой армии. Военные разведчики признавали увеличение численности группировки немецкой армии, расположенной близ советской границы, но опасались того, что гитлеровцы создают впечатление её «массовости», передвигая одни и те же подразделения по разным направлениям. Поэтому руководство РУ просило разведку НКГБ уточнять наименования частей и подразделений, места их дислокации, маршруты движения... Таким образом, в 5-м отделе, а позднее — в 1-м управлении накапливались сообщения, получаемые от своих источников, а также из других подразделений НКГБ и НКВД и ещё из военной разведки.