Владимир Арсентьев - Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Суть содержания кассационного протеста сводится в целом к оспариванию данной судом оценки доказательств, с предложениями иного подхода.

При этом предлагаемая в протесте позиция обусловлена, прежде всего, теми фактическими данными, которые были добыты в ходе предварительного следствия, и фактически игнорируются результаты судебного следствия , либо оспаривается правильность записей в протоколе судебного заседания, что само по себе является недопустимым, поскольку замечания на протокол судебного заседания были рассмотрены до подачи кассационного протеста в установленном законом порядке.

Вместе с тем, областной суд обосновал свои выводы, как того требует закон, на тех доказательствах, которые были получены и исследованы непосредственно судом в процессе судебного разбирательства, не оставляя при этом без внимания, проверки и оценки все доказательства, положенные в основу обвинения.

Между тем, приведённое в приговоре по обвинительному заключению описание события преступления, связанного с убийством Петрова, с самого начала не могло не вызвать целый ряд вопросов, требующих разрешения для устранения неясностей и сомнений.

По избранной следственными органами версии план по физическому устранению предпринимателя Петрова в неустановленном месте разработали Порохов, Лесков и Первушин. Лесков при неустановленных обстоятельствах подыскал исполнителя убийства — Пастухова, который тремя выстрелами из пистолета «ТТ» убил Петрова возле его дома и вместе с Брагиным на автомобиле покинул место происшествия.

Порохов при неустановленных обстоятельствах произвёл с Пастуховым, Лесковым, Первушиным и Брагиным расчёт за убийство в неустановленной денежной сумме.

Таким образом, наиболее значимая роль в этом преступлении, помимо Порохова, отведена Лескову и Пастухову. Согласно обвинению, Лесков являлся также одним из главных лиц по разработки плана и осуществлению покушения на убийство Пыжова, Ежова и Кожина, а также бандитского нападения на членов семьи Ежова с целью убийства Бариновой, Суховой и несовершеннолетней Светловой.

Между тем, ни Лесков, ни Пастухов органами предварительного следствия не установлены и какой-либо информации от них не получено. По этой причине не могли они быть допрошены и в процессе судебного разбирательства.

Оправданный Порохов виновным себя в инкриминируемых ему деяниях не признал и пояснил, в частности, что с Петровым был знаком, находился с ним в нормальных отношениях и не имел мотивов для его убийства.

Оправданный Первушин виновным себя не признал и заявил, что к убийству Петрова не имеет никакого отношения.

Оправданные Перов, Сергеев и Моисеев также отрицали свою вину в предъявленном обвинении, и каждый из них дал подробные объяснения в свою защиту, которые проанализированы судом и получили соответствующую оценку в приговоре. В частности, Сергеев подтвердил в суде алиби, о котором им было заявлено ещё в ходе предварительного следствия.

В кассационном протесте уделено значительное место показаниям Князева, Беднякова и Брагина, а также показаниям свидетеля Прудона.

Однако анализ показаний этих лиц на предварительном следствии и в судебном заседании в сопоставлении с другими доказательствами даёт основание заключить, что ни одно из них в отдельности и в своей совокупности не позволяет сделать какой-то определённый вывод о наличии вины как в действиях самих Князева, Беднякова и Брагина, так и о совершении преступлений другими лицами, обвинявшимися по настоящему делу.

Действительно, как правильно обращено внимание в протесте, свидетель Прудон на предварительном следствии давал показания, свидетельствующие о какой-то причастности Порохова, Первушина, Брагина, а также Лескова к убийству Петрова. Однако эти показания носили весьма неопределённый и неконкретный характер. В частности, Прудон заявлял, что, общаясь с Лесковым и Первушиным, он понял, что убийство Петрова совершили Брагин и кто-то из окружения Лескова.

В судебном заседании Прудон отказался от своих показаний на предварительном следствии и заявил, что оговорил Брагина, Первушина и Порохова.

В ходе дальнейшего судебного разбирательства по ходатайству гособвинителя Прудон был допрошен судом повторно и на вопросы прокурора ответил, что подтверждает свои показания, которые он давал на предварительном следствии, объяснив, как указывается в протесте, причину отказа от этих показаний в суде.

Однако после вынесения приговора Прудон обратился в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением, в котором вновь отказывается от своих показаний на предварительном следствии. При этом указывает, что после допроса в суде он был вызван в прокуратуру, где под угрозой арестом согласился подтвердить свои прежние показания при повторном допросе.

При таком положении ссылка в протесте на возможность обосновать обвинение на показаниях такого свидетеля, является явно несостоятельной.

Судебная коллегия считает, что судом дана правильная оценка показаниям как свидетеля Прудона, так и Князева, Беднякова, Брагина. Поэтому доводы протеста в этой части не могут быть приняты во внимание.

Судом первой инстанции подробно исследованы также обстоятельства, связанные с событиями, происшедшими на улице Комсомольской. В приговоре содержится подробное изложение мотивов, объясняющих, почему суд отверг доказательства, на которых было основано обвинение. В частности, проанализированы и получили надлежащую оценку показания свидетеля Прыгунова, потерпевших Ежова, Пыжова, Кожина.

Нашло своё убедительное объяснение и принятое судом алиби Сергеева, Моисеева, а также алиби Брагина на день убийства Петрова.

По событиям, связанным с пожаром, суд пришёл также к выводу, что причина пожара по улице Комсомольской следственными органами не установлена. Своё решение в этой части суд обосновал соответствующими аргументами, в том числе путём анализа и оценки пожарно-технической экспертизы.

Приведённые же в кассационном протесте доводы малоубедительны, не свидетельствуют о неполноте судебного исследования и ошибочности вывода суда.

С достаточной полнотой суд исследовал и показания свидетеля Броневицкого, сообщившего об обстоятельствах уничтожения им дома Ежова путём выстрела из гранатомёта.

При этом нельзя не учитывать, что суд рассматривал дело по обвинению не Броневицкого и, поэтому, с правовых позиций, не мог непосредственно решать вопрос о его виновности. Однако был обязан исследовать утверждение Броневицкого и связанные с этим заявлением обстоятельства с точки зрения проверки и оценки обоснованности и достоверности обвинения, предъявленного Сергееву, Моисееву и другим. Это условие судом выполнено в полном объёме, а все сомнения истолкованы в пользу оправданных лиц.