Юрий Рубцов - Сталинские маршалы в жерновах политики

Присвоение Василию Константиновичу высшего воинского звания, бесспорно, свидетельствовало об особом отношении к нему со стороны Сталина. Но, с другой стороны, наверняка вызвало недовольство со стороны других командующих округами первого разряда — И.П. Белова (МВО), Б.М. Шапошникова (ЛВО), И.П. Уборевича (БВО), И.Э. Якира (УВО). Генерал армии А.В. Хрулев, бывший в годы Великой Отечественной войны начальником Тыла Красной армии, вспоминал: «Я одно точно знаю, что Блюхеру было присвоено звание маршала по личному предложению Сталина, чему сильно завидовали Уборевич и Якир» [155] См.: Черушев Н.С. 1937 год: элита Красной армии на голгофе. С. 38. .

1930-е гг. в жизни Василия Константиновича были отмечены не только большой работой по строительству и укреплению боевой мощи ОКДВА, но и активным участием в экономическом строительстве на Дальнем Востоке. Он, например, был в числе тех, кто в мае 1932 г., высадившись на глухом берегу Амура, заложил первый камень города Комсомольска. Именно он подсказал жене молодого командира Валентине Хетагуровой мысль обратиться с призывом к девушкам густонаселенных центральных районов страны ехать на Дальний Восток.

Постепенно Блюхер стал политиком в погонах. Выступая на XVII съезде партии в феврале 1934 г., он докладывал не только об армейских делах, но и о развитии народного хозяйства. «В первую пятилетку мы вложили в Дальневосточный край больше средств, — говорил он, — чем вложило за все время своего существования царское правительство; вторая пятилетка для Дальневосточного края является громадной программой социалистической индустриализации этой окраины…

В программе второй пятилетки, как указал здесь товарищ Сталин, исключительно важной задачей является развертывание угольной базы в новом Бурейском районе. Если учесть, что выявленные запасы углей в громадном Бурейском районе достигают (по данным Дальгеологотреста) 100 млрд т, если учесть залежи в этом районе большого количества железной руды (2 млрд т) и запасы меди, то станет ясным, какое громадное значение должна иметь поставленная товарищем Сталиным проблема Бурей.

Можно прямо сказать, что решение проблемы Бурей в сочетании с намеченным транспортным строительством на территории от Байкала к востоку превратит Бурейский район во второй Кузбасс» [156] XVII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.» 1934. С. 329–330. .

Что говорить, это были масштабные, дерзновенные планы. И Блюхер считал себя прямо причастным к их претворению в жизнь. Он ощущал себя не просто высокопоставленным военным, но одним из политических лидеров Дальнего Востока, которому есть дело и до переселенческой политики, и до создания животноводческой базы, и до других сугубо народно-хозяйственных проблем. Однако вовлеченность в большую политику сулила не только известность. В обстановке утвердившегося в стране единовластия Сталина это несло и немалую опасность, ибо с высшими военными вождь строил отношения по принципу: кто не с нами, тот против нас.

Когда 11 июня 1937 г. в Москве состоялось закрытое судебное заседание по делу участников «военно-фашистского заговора» М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира, А.И. Корка, И.П. Уборевича, Р.П. Эйдемана, Б.М. Фельдмана, В.М. Примакова и В.К. Путны, среди судей Специального судебного присутствия Верховного суда СССР наряду с С.М. Буденным, Н.Д. Кашириным, Б.М. Шапошниковым и другими известными военачальниками был и командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией Блюхер.

Судя по воспоминаниям Глафиры Лукиничны Блюхер, маршал не верил, что военачальники, которых он знал с времен Гражданской войны, могли пойти на предательство Родины, хотя на его глазах подсудимые, отвечая на вопросы председателя суда В.В. Ульриха, заявили, что они признают себя виновными. Что касается Тухачевского, то, по мнению Василия Константиновича, он расплатился за то, что посмел в 1920-е гг. публично сказать правду, назвав в числе тех, кто ответственен за поражение Красной армии под Варшавой в период Советско-польской войны 1920 г., члена РВС Юго-Западного фронта И.В. Сталина.

Не верил он в заговорщицкую деятельность и других подсудимых и, кажется, задавал им вопросы так, чтобы они имели лишнюю возможность снять с себя обвинение. Так, у И.Э. Якира он спросил, в чем конкретно выражалась подготовка поражения авиации Красной армии в будущей войне (именно в этом обвинялся Якир). Тот ответил: «Я вам толком не сумею сказать ничего, кроме того, что написано следствию» [157] Реабилитация. Политические процессы 30—50-х годов. С. 298. .

Да и при вынесении приговора Блюхер, по некоторым сведениям, занял иную, нежели другие члены Специального судебного присутствия, позицию. Как показывал в 1957 г. бывший председатель суда В.В. Ульрих, маршал Блюхер потребовал дорасследова-ния дела и голосовать за приговор отказался. Судебный приговор он не подписывал, подписал только протокол заседания.

Это был акт большого гражданского мужества. Блюхер не мог, разумеется, не примерить судьбу осужденных и расстрелянных военачальников на себя. Вдова Василия Константиновича вспоминает, как он сказал однажды: «Если со мной что-нибудь случится, — меня оправдает история» [158] Блюхер ГЛ. Воспоминания о муже-маршале В.К. Блюхере. Тюмень, 1996. С. 88. .

Вероятно, после казни Тухачевского и его соратников Блюхера не покидала мысль, что рано или поздно очередь дойдет и до него. И действительно, всего через год с небольшим Блюхер стал жертвой репрессивной машины.

Что привело к трагическому концу? Поиск ответа на этот вопрос предполагает по меньшей мере три версии. Расправа над Блюхером: 1) была очередным этапом раскручивания репрессивной машиной того процесса, начало которому положил суд над Тухачевским и другими; 2) представляла собой реализацию самостоятельного замысла по его устранению как потенциального врага, не обязательно связанного с расстрелянными 12 июня 1937 г. военачальниками, но могущего повредить реализации планов Сталина; 3) стала следствием его неудачных действий на Хасане? Цепь событий, происшедших в последний для Блюхера год жизни, позволяет утверждать, что лично для вождя Василий Константинович не был опасен. С ним расправились в рамках кампании по замене военной элиты на тех, кто лично был обязан своим выдвижением Сталину, а уж неудачные действия военачальника пришлись палачам как нельзя кстати в качестве повода для расправы.

Внешне события до мая — июня 1938 г. не должны были вселять в Василия Константиновича никакого беспокойства. Власть оказывала ему почести, соответствовавшие его рангу, высшему воинскому званию, легендарной славе. В январе он был избран членом президиума Верховного Совета СССР. В феврале — получил второй орден Ленина; тем самым были отмечены, как сказано в указе, его выдающиеся достижения в боевой, политической и технической подготовке частей и соединений ОКДВА. В марте — вошел в состав Главного военного совета РККА при Наркомате обороны, образованного по решению СНК СССР и ЦК ВКП(б). Это был орган, наряду с И.В. Сталиным включавший узкий круг высших военных руководителей — наркома обороны К.Е. Ворошилова (в качестве председателя), первого заместителя наркома И.Ф. Федько, заместителей наркома — С.М. Буденного, Г.И. Кулика (он же — начальник Главного артиллерийского управления РККА), Л.З. Мехлиса (начальник Политуправления РККА), Е.А. Щаденко (начальник управления по командному и начальствующему составу РККА), начальника Генерального штаба РККА Б.М. Шапошникова и его заместителя К. А. Мерецкова. Как видим, из командующих войсками военных округов (ОКДВА выполняла функции округа) в ГВС включили только Блюхера, и это должно было свидетельствовать об особом к нему доверии.