Юрий Фельштинский - Оруэлл

Оруэлл решительно осуждал политику умиротворения, которую с середины 1930-х годов проводили консервативные власти Великобритании по отношению к Гитлеру и Муссолини. Он писал, что «капиталистическо-империалистические правительства» в конце концов вынуждены будут дорого заплатить за такую политику, но в данный момент ничто не способно заставить британские правящие круги от нее отказаться. При этом Оруэлл пытался объяснить политику умиротворения не ошибочно понимаемыми национально-государственными интересами, не стремлением столкнуть две тоталитарные системы — нацистскую и большевистскую, а общим социальным происхождением буржуазной демократии и фашизма. Он писал в 1937 году антропологу Джеффри Гореру: «Фашизм в конце концов — это только развитие капитализма, и самая мягкая демократия, можно сказать, способна превратиться в фашизм, когда наступит крайняя нужда. Мы предпочитаем думать об Англии как о демократической стране, но наше правление в Индии, например, столь же отвратительно, как германский фашизм, хотя внешне оно, возможно, менее раздражает… Однако каждый, у кого есть хоть какое-то воображение, может предвидеть, что фашизм… будет нам навязан, как только разразится война» {318} 318 Idem. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 1. P. 284. .

При этом сам термин «фашизм» понимался чрезвычайно расширительно, на что Оруэлла орентировало само существование, наряду с фашистской диктатурой в Италии, Британского союза фашистов. Писатель считал фашистской и Национал-социалистическую партию Германии, и разного рода правые властные структуры в некоторых европейских странах. Фашизм в представлении Оруэлла, как и самых широких социалистических и либеральных кругов, отождествлялся с крайне правыми силами.

Именно в связи с общей и политической малограмотностью рабочих у Оруэлла во время поездки в северные районы возник особый интерес к такому важному социальному явлению, как произведения массовой культуры, предназначенные для удовлетворения непритязательного вкуса простого народа. Пройдет несколько лет, и эти впечатления выльются в цикл статей о безвкусной, хотя и весьма популярной литературе и о сходных явлениях в живописи.

Более детально он рассуждал о произведениях массового спроса в очерках «Искусство Дональда Макгилла» и «Еженедельники для мальчиков». В этих блестящих эссе, написанных отнюдь не с целью разоблачения, а для анализа причин популярности и социальных функций произведений массовой культуры, речь шла о дешевых комиксах, примитивных почтовых открытках и тому подобных произведениях.

Оруэлл пояснял, почему избрал объектом своего рассмотрения Дональда Макгилла: «…он не только самый плодовитый современный художник-открыточник, на голову превосходящий всех своих коллег, он еще и наиболее совершенен в выражении жанра, последовательно верен его традициям. Кто такой Дональд Макгилл, я не знаю. Очевидно, его имя — своеобразная торговая марка… в то же время уверен, что это и имя реального человека [35] Дональд Макгилл (1875–1962) — художник-график, создавший своеобразный жанр дешевых открыток, продававшихся на окраинах городов и в киосках возле морского побережья и изображавших стилизованных очаровательных сексапильных девушек. , стиль рисунков которого узнаваем с первого взгляда» {319} 319 Оруэлл Д. Сочинения. T. 2. С. 139–140. .

Далее анализировались сходные по стилистике творения массовой культуры, удовлетворявшие потребность малообразованных низших слоев населения в дешевом развлечении. Оруэлл видел в произведениях массовой культуры, в частности в открытках, социальное явление, ставшее частью британского рынка. Очерк завершался словами: «Уголок человеческого сердца, из которого этот юмор исходит и для которого он предназначен, легко мог бы выразить себя и в худших формах. Уже из-за этого одного я буду сожалеть, когда увижу, что комиксы-открытки исчезли, и мне было бы жаль, если бы они исчезли» {320} 320 Там же. С. 149. . Впервые очерк был опубликован в лондонском журнале «Хорайзен» в сентябре 1941 года.

Что же касается очерка «Еженедельники для мальчиков», также опубликованного в «Хорайзене», то это было намного более острое произведение, направленное против дешевых журнальчиков с примитивными однообразными историями, как правило, с драматическим сюжетом и неизменно благополучной развязкой. Вот об их исчезновении Оруэлл точно не сожалел бы.

И всё же массовую культуру писатель рассматривал как неизбежное порождение нивелировки общества, обязательно происходящей при любой форме социализма. Как к массовой культуре, так и к тому, что Оруэлл называл социализмом, он относился далеко не однозначно, желая его и в то же время опасаясь. Это нашло отражение и в «Дороге на Уиган-Пирс».

В ходе доработки «Дороги на Уиган-Пирс» представление о так называемом социализме еще более расширялось. Своеобразный оруэлловский социализм состоял теперь преимущественно в решительном отвержении узкоклассового подхода к явлениям человеческого общежития. Оруэлл неоднократно подчеркивал, что все люди с небольшим доходом находятся в одной лодке и должны всячески поддерживать друг друга в совместной борьбе против общего неприятеля, причем следует меньше говорить о «капиталистах» и «пролетариях» и больше о «грабителях» и «ограбленных». База взаимной поддержки должна быть максимально широкой. Между шахтером и лондонской машинисткой крохотного офиса на первый взгляд мало общего, но у них, безусловно, можно обнаружить схожие интересы, заботы, врагов, и чем скорее они осознают это, тем быстрее между ними могут быть установлены отношения взаимной поддержки. «Люди, которым следует действовать вместе, — это все те, кто сгибается перед боссами, все те, кто содрогается, когда думает о квартплате. Это значит, что мелкий собственник должен объединиться с фабричным рабочим, машинистка с шахтером, школьный учитель с механиком из гаража. Существует некоторая надежда, что этого можно достичь, если они смогут понять, в чем состоят их интересы».

Это был предел «практических соображений», которые смог себе позволить Оруэлл касательно объединения усилий низших и средних слоев общества. Его подход к социализму был в конечном счете индивидуалистическим. Отсюда проистекала уже достаточно ярко выраженная в «Дороге на Уиган-Пирс» и позже проявившаяся еще четче противоречивость в его представлениях о том, как должно выглядеть это общество, если оно, паче чаяния, всё же будет создано, во что писатель не очень-то верил. С одной стороны, это будет общество «бесклассовое» (что уже противоречило его прежним мыслям по поводу «капиталистов» и «пролетариев»). С другой стороны, в будущем обществе «равных» каждый должен иметь право свободно высказывать то, что думает, свободно передвигаться, читать то, что хочет, без внешнего навязывания, спорить и т. п. Будучи сам представителем среднего класса, Оруэлл — Блэр стремился сохранить именно эту свою идентичность (разумеется, предусматривая равные возможности для всех остальных). Он пока не задумывался над тем, что общественной собственностью тоже необходимо будет управлять и что поэтому неизбежно должны появиться бюрократы, которые будут прилагать все силы, чтобы превратиться из руководящего слоя в господствующий класс.