Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

Где-то в это же время Сеннетт начал заводить разговоры о продлении контракта – хотел узнать мои условия. Я знал о своей популярности, но знал еще и то, что удача очень переменчива, и чувствовал, что еще год такой работы высушит меня до нитки, поэтому решил, что «сено надо собирать, пока солнце светит».

– Тысяча долларов в неделю, – уверенным тоном заявил я Сеннетту.

У того от удивления отвисла челюсть.

– Даже я столько не зарабатываю, – сказал он.

– Да, знаю, но зрители не занимают очередь в кассы, когда на афишах появляется твое имя, они на меня идут смотреть.

– Может, и так, но без нас у тебя ничего бы не получилось, – сказал Сеннетт и добавил: – Ты вон посмотри, что происходит с Фордом Стерлингом.

Это была правда, после того как Форд покинул «Кистоун», дела у него шли не очень хорошо. Но тем не менее я сказал Сеннетту:

– Все, что мне нужно для хорошей комедии, – это парк, полицейский и симпатичная девушка.

Как ни странно, но я действительно снял свои самые успешные картины именно в таком составе.

Тем временем Сеннетт связался со своими партнерами Кесселом и Бауманом по поводу моего контракта и новых условий. Получив ответ, он озвучил новое предложение:

– Послушай, контракт заканчивается через четыре месяца. Мы можем остановить его прямо сейчас и заключить новый, и эти четыре месяца ты будешь получать по пятьсот долларов в неделю. Весь следующий год тебе будут платить семьсот долларов, а через год будешь получать тысячу пятьсот. Итого у тебя получится тысяча долларов в неделю в течение трех лет.

– Мак, – ответил я, – было бы справедливо все перевернуть и платить полторы тысячи в первый год, семьсот – во второй и пятьсот – в третий. Если так, то я согласен.

– Да, но кто же на это согласится? – ответил Сеннетт.

В результате мы больше не разговаривали с ним на тему нового контракта.

Время шло, до окончания контракта оставался месяц, но предложений от других компаний у меня не было. Я начал нервничать, и Сеннетт, конечно же, это видел, но всячески тянул время. Обычно после окончания съемок очередного фильма он подходил ко мне и шутя спрашивал, когда же я начну снимать следующий. Но вот я не работал уже около двух недель, а он все обходил меня стороной. Нет, он, конечно, был вежлив и приветлив, но не более того.

Несмотря ни на что, моя самоуверенность не подводила меня. Я решил, что начну свой собственный бизнес, если не будет новых выгодных предложений. Почему бы и нет? Я ни от кого не зависел и трезво оценивал свои возможности. И вот что интересно: я отлично помню, когда это окончательное решение пришло мне в голову, – я подписывал список реквизита для съемок, приложив листок к стене.

После того как Сидни начал работать в «Кистоун Компани», ему удалось сняться в нескольких удачных фильмах. Во всем мире была известна картина «Подводный пират», в которой Сидни проделывал множество трюков. Я предложил ему присоединиться ко мне и основать нашу собственную компанию.

– Все, что нам нужно, – это камера и съемочная площадка, – сказал я. Но Сидни оказался консервативнее, чем я думал, и боялся риска в новом деле.

– Кроме того, – добавил он, – я не могу отказаться от гонорара, который гораздо выше, чем все, что я заработал за всю мою прошлую жизнь.

В результате он продлил контракт с «Кистоун» еще на год.

Как-то раз мне позвонил Карл Леммле, основатель компании «Юниверсал». Он предложил мне двенадцать центов за сорок сантиметров отснятой пленки и финансирование съемок, но отказался платить тысячу долларов в неделю, так что наша сделка не состоялась.

Один молодой человек по имени Джесс Роббинс, представлявший тогда «Эссеней Компани», сказал мне, что он слышал, будто я требую выплаты бонуса в размере двухсот тысяч долларов до подписания контракта, а также гонорара в размере тысячи двухсот пятидесяти долларов в неделю. Для меня это стало неожиданностью. Я и думать не думал о каких-то бонусах, пока он не начал говорить об этом, но сама по себе мысль показалась мне интересной.

В тот вечер я пригласил Роббинса на обед и попытался разговорить его. В результате он поведал, что представляет мистера Г. М. Андерсона, известного как Брончо Билли, владельца компании «Эссеней», и его партнера мистера Джорджа К. Спура. Они вышли на меня с предложением тысячи двухсот пятидесяти долларов в неделю, но сомневались по поводу бонуса. Я только пожал плечами.

– Не знаю, почему бонус вдруг становится проблемой, – сказал я, – все готовы предлагать что угодно, а вот реальные деньги никто вкладывать не хочет.

Позже Роббинс позвонил Андерсону в Сан-Франциско и сказал, что сделка почти готова, но я требую десять тысяч долларов в качестве бонуса. Вернувшись за столик, он широко улыбался:

– Все в порядке, уже завтра вы получите свои десять тысяч долларов.

Я не чувствовал себя столь же уверенно – слишком уж все шло быстро и гладко, чтобы быть правдой. На следующий день мои опасения оправдались: Роббинс принес мне чек на шестьсот долларов, объяснив это тем, что Андерсон сам приедет в Лос-Анджелес и тогда вопрос о десяти тысячах долларов будет решен окончательно. Андерсон приехал, полный решимости и энтузиазма, но без денег: «Мой партнер мистер Спур займется этим, как только мы приедем в Чикаго».

Мои подозрения росли, но я предпочел быть более оптимистичным. Контракт с «Кистоун» заканчивался через две недели, и нужно было закончить последнюю картину – «Его доисторическое прошлое». Мне было трудно думать о работе из-за множества обрушившихся на меня деловых предложений, тем не менее съемки мы закончили вовремя.

Расставаться с «Кистоун» было больно, мне нравилось работать с Сеннеттом и всеми остальными. Я даже толком не попрощался ни с кем – просто не мог. Все произошло быстро. Я закончил монтаж фильма в субботу вечером, а в понедельник мы с Андерсоном отправились в Сан-Франциско, где нас ждал его новенький зеленый «Мерседес». Позавтракав в отеле «Сент-Фрэнсис», мы тут же отправились в Найлс, где у Андерсона была небольшая студия, на которой он снимал свои вестерны про Брончо Билли для компании «Эссеней» (название компании – аббревиатура из инициалов Спура и Андерсона).

Найлс находился в часе езды от Сан-Франциско, растянувшись вдоль железной дороги узкой полоской домов. Это был совсем маленький городок с населением не более четырехсот человек, которые занимались выращиванием люцерны и разведением скота. Студия была расположена прямо в поле в четырех милях от городка. Мое сердце упало, когда я увидел ее в первый раз, ибо ничто не могло выглядеть более удручающе. Крыша студии была стеклянной, из-за этого летом в ней было очень жарко. Андерсон заверил, что в чикагской студии я найду более подходящее оборудование и помещение для съемок комедий. В Найлсе мы пробыли всего лишь час, Андерсону нужно было решить кое-какие дела на студии, после чего вернулись в Сан-Франциско, а оттуда отправились в Чикаго.