Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

– Послушайте, в это время вы не найдете номер, это бесполезно. Давайте я отвезу вас к себе, и вы поспите до утра.

Сперва я насторожился, но когда он упомянул о жене и детях, я понял, что все будет хорошо. В конце концов, там меня точно никто не найдет.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал я и представился.

Он здорово удивился и рассмеялся.

– Да моя жена с ума сойдет, узнав о том, кто вы.

Мы приехали куда-то в Бронкс, в бедный спальный район. Коричневые каменные дома стояли бесконечными рядами. Мы зашли в один, мебели было мало, но вокруг было чисто. Таксист провел меня в заднюю комнату с большой кроватью, на которой спал его сын, мальчик лет двенадцати.

– Подождите, – сказал он и передвинул сына на угол кровати. Мальчик даже не проснулся. Таксист повернулся ко мне: – Прошу вас.

Я уже собрался было отказаться, но его гостеприимство было настолько трогательным, что я не смог. Мне выдали чистую ночную рубашку, и я осторожно залез в кровать, боясь разбудить спящего мальчика.

Конечно же, в ту ночь я не сомкнул глаз, а когда мальчик проснулся, он оделся и внимательно посмотрел на меня – я видел это, слегка приоткрыв глаза, – а потом вышел из комнаты.

Вскоре из коридора стал доноситься шепот, а потом и приглушенный голос таксиста. Он осторожно открыл дверь, чтобы посмотреть, сплю я или нет. Я заверил его, что проснулся.

– Мы приготовили для вас ванну, – сказал он, – она там, в конце коридора.

Таксист подал мне халат, полотенце и тапочки.

– Что будете на завтрак?

– Все, что дадите, – вежливо ответил я.

– Ну, а все-таки, яичница с беконом, тосты и кофе подойдут?

– Еще как.

Мои хозяева были очень предупредительны, и к тому времени, как я оделся, меня уже ждал горячий завтрак в гостиной.

В комнате мебели было мало – большой стол, кресло и диван. Над каминной доской и диваном висело несколько семейных фотографий в рамках. Я поглощал свой завтрак и слышал голоса детей и взрослых, собравшихся вокруг дома.

– Они уже поняли, кто вы такой, – улыбнулась жена таксиста и поставила кофе на стол.

Тут и сам хозяин вошел в комнату.

– Послушайте, – возбужденно сказал он, – там уже собралась большая толпа, и она будет расти, это точно. Если вы позволите детям посмотреть на вас, они все разбегутся, а иначе здесь скоро будут репортеры и прятаться уже не будет смысла!

– Так зовите же их быстрее сюда! – ответил я.

В комнату, хихикая, зашли дети и столпились вокруг стола, за которым я пил кофе. В коридоре таксист командовал детьми:

– Так, не баловаться, встаньте в колонну по два!

В комнату зашла молодая женщина с серьезным напряженным лицом. Она внимательно посмотрела на меня и заплакала:

– Нет, это не он, а я думала, он вернулся, – сказала она сквозь слезы.

– Ты разве не видишь, кто это? Ты никогда в это не поверишь! – ответил ей приятель.

Оказывается, ее брат пропал без вести во время войны, и девушка не теряла надежды, что он вернется.

В конце концов я решил вернуться в «Ритц», вне зависимости от того, ждут меня там или нет. К моему удивлению, в отеле никого не было, но я получил телеграмму от моего адвоката из Калифорнии, который сообщил, что дело было урегулировано и Милдред согласилась на развод.

Празднично одетые таксист и его жена приехали ко мне на следующий день. Таксист сказал, что его одолевают журналисты и просят рассказать о нашей истории для публикации в воскресных газетах.

– Но я, – добавил он, – ничего им не расскажу, если только вы не разрешите.

– Полный вперед, – ответил я.

И вот пришло, наконец, время, когда джентльмены из «Фёрст Нэйшнл» стояли передо мною со снятыми шляпами в руках – конечно же, в метафорическом смысле. Мистер Гордон, один из вице-президентов компании и владелец крупной сети кинотеатров в восточных штатах, сказал:

– Вы хотите полтора миллиона долларов за фильм, который мы даже не видели.

Тут они были правы, и я организовал специальный просмотр.

Это был невеселый вечер. Двадцать пять боссов «Фёрст Нэйшнл» заполнили смотровой зал, словно свидетели по вызову судебного следователя. Все они выглядели скучными, скептически настроенными и далеко не симпатичными мне людьми.

Фильм начался. На экране появились титры: «Для улыбок и, может быть, для слез».

– Неплохо, – великодушно подал реплику мистер Гордон.

Часть моей уверенности, которую я приобрел после первого просмотра в Солт-Лейк-Сити, быстро улетучилась. Там, где публика взрывалась смехом во время предварительного просмотра, раздавались всего лишь слабые смешки.

Когда фильм закончился и включили свет, в зале стояла тишина, но уже через пару секунд все начали оживленно переговариваться между собой, но не о фильме, а о своих собственных делах.

– Где сегодня ужинаете, Гарри?

– Мы с женой едем в «Плазу», а оттуда – прямо на шоу Зигфелда.

– Говорят, отличное шоу!

– Присоединяйтесь!

– О, нет, вечером уезжаю в Нью-Йорк. Не хочу опоздать на выпускной сына.

Мои нервы были напряжены до предела, а мне приходилось выслушивать весь этот треп. В конце концов я не выдержал:

– Каков вердикт, джентльмены?

Кто-то смущенно смотрел на меня, а кто-то просто уставился в пол. Мистер Гордон, который отдувался за всех, медленно ходил взад-вперед по проходу. Это был невысокий плотный человек с круглой совиной головой и в очках с толстыми линзами.

– Итак, Чарли, я должен все обсудить с моими коллегами.

– Да, я знаю, а как насчет фильма, он вам понравился?

Гордон чуть замешкался, а потом ухмыльнулся:

– Послушайте, Чарли, мы здесь, чтобы купить или не купить фильм, а не для того, чтобы решать, нравится он нам или нет.

Это замечание вызвало пару-тройку смешков у присутствовавших.

– Можете поверить, я не возьму с вас больше, если фильм вам понравился.

– Если честно, я ожидал чего-то другого, – после небольшой паузы сказал Гордон.

– И чего же вы ожидали?

– Видите ли, Чарли, – медленно начал он, – я не увидел в фильме ничего такого, что могло бы стоить полтора миллиона долларов.

– А вы, наверное, хотели, чтобы я вам показал, как падает Лондонский мост?

– Нет, конечно, но полтора миллиона… – перешел на фальцет Гордон.

– Итак, джентльмены, или вы покупаете, или нет. Цена объявлена, – нетерпеливо ответил я.

Президент компании Дж. Д. Уильямс явно решил разрядить обстановку и вкрадчиво сказал мне:

– Послушайте, Чарли, с моей точки зрения, фильм – просто отличный. Он очень человечный и какой-то другой (слово «другой» мне не понравилось). Проявите терпение, и мы все уладим.

– Здесь нечего улаживать, – резко ответил я, – даю вам неделю на принятие решения.

Я потерял к ним всякое уважение после того, как они обошлись со мной столь неуважительно. Тем не менее решение они приняли быстро, и мой адвокат подготовил соглашение, согласно которому я должен был получить пятьдесят процентов от общей прибыли после того, как они окупят свои затраты в полтора миллиона долларов. Фильм передавался компании в аренду на пять лет, после чего возвращался ко мне, как и все остальные мои фильмы.