Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

Кажется я разгадал стиль Володьки Губарева: он очень часто выстраивает свои статьи на интересных фактах, а, мне кажется, их надо выстраивать на интересных мыслях.

Не хочу гневить Бога: очень часто в моей жизни всё, чего я желал, ко мне приходило. Но не всё приходило вовремя! Как же права была та морская свинка с базара 1954 года в Днепропетровске, которая сидела на шарманке и вытянула мне билетик, текст которого я запомнил на всю жизнь: «Ваше желание сбудется, только не скоро».

Брянские партизаны. Тут никогда не терпели никакого захвата. Донимали шведов Карла XII, травили солдат Наполеона. В Великую Отечественную целые районы — 500 сел и деревень с населением 200 тысяч человек — в фашистском тылу фашистам не подчинялись. Работали сельсоветы, выходили районные газеты, шли концерты художественной самодеятельности.

— Мы их не боялись! — сказал мне знаменитый партизан Владимир Сергеевич Зеленец.

— Но как они терпели?! — воскликнул я. — Ведь регулярная, опытная армия! Как они могли допустить, что у них в тылу такое творится?!

— А что им было делать-то? 14 % группы армий «Центр» были брошены на нас. В начале лета 1943 года они озверели, тогда погибло три с половиной тысячи партизан. Ну и что? Что они могли сделать, если на насыпи сидела безногая женщина и считала их эшелоны — какие вагоны, что везут…

За два года брянские партизаны уничтожили более 145 тысяч врагов — от генералов до старост-предателей, взорвали 260 мостов, 7 бронепоездов, уничтожили 1500 машин, сожгли сотни складов и бензобаз.

Дядьковский хрустальный завод. Уже в 1829 г. на первой Всероссийской выставке мануфактурных изделий отмечалось: «Широко употребляемые в быту вещи… до настоящего времени ни на одном предприятии в России так чисто, искусно и аккуратно не вырабатывались». Русский хрусталь привёз высшие награды из Чикаго (1893), из Парижа (1900). Здесь выпускается четверть всего хрусталя страны. Это чудо какое-то! Это надо видеть: старинные штофы и графины, рюмки с утолщением на ножке, прикосновение к которым радует пальцы, вазы и кувшины — бесстыдно купеческие и изысканно декадентские. В Дядьково из хрусталя могли сделать всё!

В 1873 г. разбогатевший крестьянин Губонин и инженер Голубев организовали «железоделательный и рельсопрокатный завод». Сегодня Брянский машиностроительный завод имени Ленина выпускает продукцию, которую не производит ни один другой завод страны: вагоно-рефрижераторные секции, спецвагоны для живой рыбы, для вина, для перевозки золота, малооборотные судовые двигатели для торгового флота, энергопоезда.

В 1921 г. Ленин приказал изготовить на брянском заводе партию электроплугов. Их сделали, потом испытывали в Москве, на Бутырском поле. Ничего из этой затеи не получилось.

Сигарная фабрика в Погаре. В 1915 г. немец Рушенберг нашёл на Черниговщине место для выращивания сигарного табака. Так возникла Погарская сигарная фабрика. Ручной труд. На Кубе сигары крутят мужчины, а в Погаре — женщины. Может быть и качество продукции несоизмеримо оттого, что столь ответственное дело женщинам поручать никак нельзя.

Овстуг, родина Тютчева. Родительский дом потомки разобрали ещё в 1914 г. Мне в Брянске говорили, что Тютчев не любил Овстуг («Итак опять я с вами, места немилые, хоть и родные…»). Заведующий музеем Владимир Гаврилович Гамолин яростно со мной спорит, едва я напомнил ему эти стихи Фёдора Ивановича.

Лев Толстой писал: «У нас Пушкин, Лермонтов, Тютчев — три одинаково больших поэта». Ну, не совсем так. История, любовь народная, показали, что, наверное, всё-таки неодинаково большие они. Тютчев очень большой поэт, но как можно сравнивать его с Пушкиным?!

Какой это был странный, удивительный человек! Двадцать два года дипломатической службы за границей. Потом Петербург. Он всегда был государевым служащим, но как это дико звучит: «чиновник Тютчев»! Первую тоненькую книжку стихов издал, когда ему было 52 года, а ведь начинал в юношестве. Строгое, если не сказать суровое, лицо. Впалые щеки. Очки в тонкой оправе, которые ещё более сушат его облик. Он не похож на поэта. А каким, собственно, должен быть большой поэт? Большим поэтом. И всё!

Гордость за наш язык и восхищение русским словом увеличатся в нас, если мы чаще будем читать Тютчева.

— В печальнейшую историю попали вы, дорогой мой друг, — выслушав его, сказал Оскар.

— И вы тоже не видите выхода? — спросил Степа.

— Да уж какой тут выход… Стреляться, батенька, надо…

Переделкино. На обочине шоссе у кладбища валяется памятник: «…1965 год. От детей и внуков…» Ну, пусть дети тоже вымерли, но внуки-то живы!

Как избежать разочарования в собственном народе?

Заседание редколлегии устного «Журнала журналов» в ЦДЛ. Председательствует Ласкин. Начал с того, что похвалил Гольфельда [596] Гольфельд Владимир Александрович — драматург, режиссёр. за то, как он провёл последний выпуск. Гольфельд всем улыбнулся, подмигнул, помахал Ласкину рукой, потом вдруг захрипел и повалился со стула. Прибежавший из ресторана врач, который случайно там обедал, начал через носовые платки дуть ему в рот, а мы с Митей Сухаревым [597] Сухарев Дмитрий Антонович — хороший поэт, притом что доктор биологических наук. , сменяя друг друга, давили на грудь, делали искусственное дыхание. «Скорая» приехала минут через 20, когда ВА был уже мёртв. Одним пальцем врач «скорой» легко вытащил из его рта искусственные челюсти. Митя снял часы. Я обшарил пиджак, нашёл бумажник с книжкой Союза писателей и тремя рублями, ключ от квартиры. Подумал вдруг: точно так воришки обшаривают пьяного. Очень быстро по серым рукам пошли синеватые пятна. И ногти удивили меня. Не думал, что именно ногти на руках могут быть столь явно, столь выразительно мёртвыми. Эта смерть произвела на меня большое впечатление мгновенным переходом человека из бытия в небытие.

2.2.82

Странная девушка приходила сегодня ко мне на дачу в Переделкино. Светлана Круть, 22 года, повар из Внуково. Просила прочесть её рассказы. Рассказы талантливые, очень много языковых точностей. Но столь же явно видно её стремление к не всегда оправданной усложнённости формы. Я скорее почувствовал, чем понял, что это стремление предвнесённое, не её, не органичное. Она размывает границы реальных событий и потока сознания, делая свою прозу просто трудночитаемой и не добиваясь большей образности, к которой она стремится. Я объяснил ей, что, на мой взгляд, следует поправить, а главное — зачем и почему это надо поправить, но она сказала, что ничего сама переделывать не будет и другим не даст.