Джек Фэруэдер - Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц

Блок Витольда — номер 17а — находился на втором этаже барака, стоявшего на плацу. Там заключенных разместили в комнатах площадью двадцать восемь квадратных метров, по сто человек в каждой комнате. Голые стены блока, старая облицовочная плитка и допотопные светильники придавали ему вид исправительного учреждения Викторианской эпохи. Витольд и другие узники нашили на рубахи свои номера и красные треугольники, обозначавшие их статус: политзаключенные. Вконец измученные, они разложили на полу тонкие джутовые матрасы, чтобы хоть немного отдохнуть остаток ночи. На одном матрасе с Витольдом спали еще два человека: они лежали вплотную друг к другу, подложив под голову сабо и полосатую форму. Окно было закрыто, а стены стали влажными от конденсата. Люди стонали во сне, храпели, ругались друг с другом, пытаясь сменить позу. Шок Витольда сменился унылым оцепенением. Попасть в лагерь ему удалось. Пора приступать к работе [125].

Едва Витольд сомкнул глаза, как прозвучал гонг. В комнату ворвался Алоиз Шталлер, немец-капо, заведовавший блоком, и принялся избивать всех, кто не успел встать на ноги. Заключенные поспешно сложили матрасы, взяли банки для супа и толкаясь поспешили в коридор, пока Шталлер выгонял людей из других комнат. Затем он заставил людей бежать вниз по лестнице и одеваться на улице [126].

Вход в блок Витольда (в 1941 году блоку присвоили другой номер — 25а)

От реки до лагеря разлился туман. Витольд ориентировался на темные силуэты тех, кто шел впереди. Их погнали за стену здания, к уборной — открытой траншее, вдоль которой был направлен луч прожектора. Очередь уже сформировалась, капо отсчитывал по двадцать человек и давал каждой партии по несколько секунд. Мытье было обязательным, но на помывку отводилась всего одна цистерна во дворе, и вся толпа заключенных толкалась вокруг нее. Витольд едва успел набрать в свою банку немного солоноватой воды до того, как толпа рассеялась, словно стайка испуганных птиц [127].

Ночью. Ежи Потшебовский, послевоенные годы.

Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау

Завтрак привезли в комнаты. Один из помощников Шталлера разливал из металлического бака горькую на вкус жидкость, которую называли кофе. Заключенные проглотили завтрак, сложили свои кружки и вернулись на улицу, где узники прошлых партий уже собрались, чтобы послушать новости из внешнего мира. Старожилы выглядели более худыми и бледными, чем вновь прибывшие. Новички спрашивали их о лагере. Нужно иметь глаза на затылке — вот все, что бывалые заключенные могли посоветовать [128].

Помывка заключенных с помощью помпы. Ежи Потшебовский, послевоенные годы.

Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау

Из здания вышел Шталлер. В прошлом он был строителем и происходил из Рейнской области. Шталлеру было тридцать пять лет, у него был длинный тонкий нос, а уши торчали под странными углами. Прежде Шталлер поддерживал коммунистов. Его арестовали в 1934 году за то, что он вешал антинацистские плакаты в своем родном городе, и приговорили к бессрочному содержанию в концентрационном лагере. «Учитывая неисправимый характер осужденного, его следует считать врагом государства» — этими словами завершил свой отчет начальник тюрьмы, выступив против условно-досрочного освобождения [129].

Даже если когда-то в душе Шталлера и теплились искры сопротивления, то теперь они все угасли, и за готовность служить режиму его вознаградили должностью капо в Аушвице. Брат Шталлера погиб на польско-немецком фронте. Шталлер люто ненавидел поляков и винил их в развязывании войны. Он заставлял заключенных обращаться к нему «Херр капо» (то есть «Господин капо»), при этом узник должен был снять кепку и встать по стойке смирно. Между собой заключенные называли его Алоиз Кровавый [130].

Ежедневное управление лагерем осуществляли капо вроде Шталлера, которые получали дополнительную еду и были освобождены от каторжных работ, если как следует выполняли свою функцию — держать остальных заключенных в ежовых рукавицах. Система капо применялась и в других концлагерях, но, выполняя призыв Гитлера уничтожать расовых врагов, капо подвергали заключенных Аушвица особенно тяжелому труду и муштре. Тех, кого идентифицировали как священников или евреев (они составляли незначительное меньшинство узников), отправляли в штрафной отряд, где они сталкивались с еще более суровым обращением [131].

Капо были вынуждены постоянно доказывать свою безжалостность. «Как только капо перестает нас удовлетворять, он тут же лишается должности и возвращается к другим заключенным, — позже объяснял глава СС Генрих Гиммлер. — Он знает, что в первую же ночь его забьют до смерти». В Аушвице капо были немцами, которые уже имели представление об этой системе по концлагерю Заксенхаузен под Берлином. Они назначали себе помощников в блоках, обычно поляков из местных жителей, знавших немецкий [132].

В то первое утро Шталлер приказал заключенным выстроиться в ряды по росту. Бывалые узники знали, в чем состоит упражнение, и подсказывали новичкам. Заключенные должны были назвать свой номер в ряду на немецком. Того, кто не справлялся с заданием, капо избивали [133].

Шталлер выбрал Витольда и еще несколько человек, говоривших по-немецки, и повел их внутрь здания, в коридор второго этажа. Они выстроились вдоль стены, и Шталлер приказал им наклониться, чтобы получить, по его словам, «пятерку лучших». Капо сильно бил их дубинкой, и Витольду пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Видимо, Шталлеру понравилось их поведение, поскольку он назначил их старшими комнат и велел обзавестись собственными битами. Шталлер сказал, что избил их «просто для того, чтоб знали, каково это, и били точно так же, поддерживая чистоту и дисциплину в блоке» [134].

Алоиз Шталлер. Ок. 1941 года.

Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау

Витольд вернулся на плац, где все остальные ждали перекличку. Заключенные из других блоков уже построились в шеренги. Кто-то ударил по металлическому бруску, свисавшему со столба во дворе, и появились первые эсэсовцы в зеленой полевой форме и высоких кожаных сапогах. Немец с детским лицом, гауптшарфюрер СС Герхард Палич, по совместительству исполнявший роль лагерного палача, дважды проверил номера заключенных из каждого блока, а затем подвел итог. Пять тысяч душ, судя по регистрационному номеру Витольда, плюс ночные мертвецы, сложенные в кучи в конце каждой шеренги. Витольду и остальным пришлось стоять смирно, пока подсчет не был окончен, а затем по команде «шапки долой» снять свои кепки, если они у них были, и ударить ими по бедрам. Те, у кого не было головного убора, имитировали действие руками. Мало кто справился с упражнением без заминки, и его повторяли до тех пор, пока заместитель коменданта лагеря гауптштурмфюрер СС Карл Фрич не дал понять, что доволен. Хриплым голосом он обратился к заключенным [135].