Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Мировыми катаклизмами и их последствиями, конечно, не оправдываются многочисленные преступления Сталина и его клики. Каждый человек в отдельности несет ответственность за свои деяния.

Молва охотно изображает сталинских помощников, осуществлявших террор, нелюдями и психопатами с маниакальным тяготением к убийствам. По-моему, это пагубное заблуждение, поскольку оно внушает мысль о том, что эти люди совершали свои кровавые деяния вследствие психических отклонений. Известно, что даже особо опасных преступников, признанных душевнобольными, не сажают в тюрьму, а направляют на лечение в специальные заведения. На мой взгляд, люди из сталинского окружения были абсолютно нормальными и поэтому совершали свои злодеяния вполне осознанно. Участие в массовых репрессиях не являлось для них также моральной позицией, поскольку никто из палачей не верил в виновность своих жертв. Такие, как Ежов, Маленков, Каганович, Берия и им подобные специально выискивали «врагов народа», чтобы выполнить и перевыполнить чудовищный план по истреблению граждан своей страны. Будучи наркомом НКВД, Ежов говорил: «Лучше пусть пострадает десять невинных, чем скроется один враг». Как талисман он хранил в своем рабочем кабинете пули, которыми были убиты Зиновьев и Каменев.

Участие в массовых репрессиях было для этих людей жизненным выбором: или они, или я. Ими руководил страх перед лишением собственной жизни или собственного благополучия. Этот постоянный страх развивал в них животные инстинкты, которые затмевали разум.

Но именно такие помощники и нужны были кровавому тирану. Сталин патологически не любил умных людей. Он завершил начатую еще Лениным крупномасштабную кампанию по истреблению интеллигенции, и сделал это мастерски. Естественно, что при нем не мог находиться человек, обладающий недюжинным интеллектом. Почти никто из его окружения не имел каких-либо выдающихся способностей. Эти люди были необходимы Сталину лишь для установления тоталитарной диктатуры. Но и он был им нужен для того, чтобы сохранить свою долю влияния и власти — до тех пор, пока это было возможно.

При таком раскладе, конечно, не могло быть и речи о дружеских или доверительных взаимоотношениях между Хозяином и его верноподданнейшими слугами. Как мне кажется, каждый из них должен был хотя бы на подсознательном уровне желать ему смерти. Однако парадокс ситуации заключался в том, что, пока был жив и благополучен Сталин, его окружение могло надеяться на собственное благополучие. Поэтому его приспешники боялись помыслить о том, чтобы лишиться его могущественного расположения. Такая мысль была для них даже страшнее мысли о смерти. И это вполне понятно: будучи атеистами, они не верили в адские муки загробной жизни как в неминуемую кару за свои злодеяния против соотечественников.

После смерти Сталина дальнейшая судьба всех особо приближенных к нему сложилась почти одинаково. Они были преданы забвению и лишены возможности активно влиять на ход событий в стране. Это страшное наказание для тех, кто прежде блистал на вершине славы, а теперь вынужден был опуститься до уровня некогда угнетаемого ими народа.

Но и это была еще не самая жуткая кара, которую преподнесла им судьба. Меня поражает тот факт, что едва ли не все представители сталинской клики, умершие собственной смертью, были долгожителями и каждый прожитый день напоминал им о прошлых грехах. Молотов умер на 97-м году, так и не сумев оправиться от горького разочарования и не осознав причину всех своих бед. Каганович не дожил до 98-ми несколько месяцев. С момента политической смерти и до смерти физической он был возмущен обрушившейся на него катастрофической несправедливостью. Микоян, похоронивший Ленина, Сталина и Хрущева, скончался за месяц до 83-летия. Маленков, который прожил до 86-ти, до последнего момента сожалел об утраченных возможностях, ведь первое время после смерти вождя он являлся его «наследником». Красный маршал Клим Ворошилов, человек-легенда, умер в 88-м. Этот советский «полководец», не выигравший ни одного сражения в годы Отечественной войны, но потерпевший множество поражений и погубивший сотни тысяч бойцов и командиров Красной Армии, надеялся на память потомков. Он не раз говорил своим знакомым: «Я хочу, чтобы меня похоронили у Кремлевской стены». Эта просьба была исполнена, и тогдашний руководитель государства Брежнев даже возложил венок на его могилу. Но сегодня на этой могиле нет цветов, и люди равнодушно проходят мимо гранитного бюста Ворошилова. Суслов, который на протяжении многих лет был главным идеологом партии, скончался на 80-м году жизни. Он так и не сумел добиться политической реабилитации Сталина, которую готовил к его 90-летию.

В. О. Ключевский писал: «Наблюдать людей — значит презирать их, т. е. лишать себя возможности понимать их; чтобы понимать их, надо жить с ними, презирая их образ жизни, а не их самих».

Порожденные сталинской эпохой всеобщая ненависть, недоверие и презрение настолько глубоко вошли в наше сознание, что и по сей день они во многом руководят нашими помыслами. Если кто-то думает, что все это далеко ушло в прошлое, то он глубоко заблуждается. Достаточно более пристально вникнуть в сущность нашего образа жизни и окружающей нас действительности, чтобы убедиться: страх, недоверие, желание очернить неугодных и прочие «элементы» сталинской эпохи по-прежнему доминируют во взаимоотношениях между людьми. Возможно, они тщательно скрываются в тени активной кампании последнего десятилетия, направленной на демократизацию нашего общества. Но засевший глубоко в подсознании комплекс страха перед силой и могуществом власть имущих, как я думаю, останется еще надолго.

Чтобы осознать ошибки прошлого и не допустить их повторения, попробуем спокойно взглянуть на деяния людей, близко окружавших Сталина, и осудить их образ жизни, но не их самих.

Ветер еще трепал кроваво-красные знамена на площадях и улицах страны, а в это время где-то в четырех стенах своего «персонального» жилища испускал последний вздох верный помощник Сталина — Вячеслав Михайлович Молотов.

Представляю себе, как должен был быть обижен на судьбу этот преклонных лет старик в свой последний миг жизни. Всего за несколько месяцев до этого он говорил журналистке «Московских новостей»: «Я в курсе всех событий. Меня воодушевляют перемены, происходящие в нашей жизни. Обидно, что возраст и здоровье не позволяют активно участвовать в них. Чем старше становится человек, тем больше он хочет быть полезен обществу…» Но мне кажется, волновали Молотова не столько эти обстоятельства, сколько то, что он так и не смог до конца постичь чудовищной несправедливости, обрушившейся на него со смертью Сталина.