Джулиан Гатри - Alpha Girls. Первые женщины в Кремниевой долине

Но Билл Гросс считал иначе. Он только что привлек более миллиарда долларов от институциональных инвесторов и планировал вывести Idealab на рынок. Он не собирался терять свою корону. Билл сказал об этом во время поспешно созванного заседания совета директоров для обсуждения предложения LVMH. После некоторого обмена мнениями он согласился рассмотреть сделку, если сможет сохранить свою долю. Он был крупнейшим акционером Eve, владел 22 % компании. Гросс и LVMH созвонились, чтобы понять, смогут ли они работать вместе. Но в итоге руководители LVMH не захотели покупать только часть Eve.

Соню все больше беспокоила эта безвыходная ситуация. Нафиси и Рао не были уверены в своем следующем шаге. Гросс дал им поддержку и видение, но они не хотели упускать сделку в 100 миллионов долларов. Прежде чем начать разбираться, Соня изучила аргументы обеих сторон. Она сказала Нафиси и Рао, что поговорит с Гроссом.

На следующий день она позвонила Биллу. После стандартного обмена репликами Соня не стеснялась в выражениях.

— Билл, я хотела бы напомнить тебе, что как член совета директоров ты представляешь всех акционеров, а не только себя, — начала Соня. — Предложение LVMH — фантастическое, и все остальные акционеры, в том числе Мариам и Варша, хотят его принять. Ваша вина, если вы наложите вето на сделку, а позже Eve потерпит неудачу.

Гросс слушал, но отвечал мало. Соня не могла понять его реакции.

На следующий день Гросс сделал свой ход. Idealab купит 80 процентов Eve за 110 миллионов долларов. Более того, он гарантировал, что акции, принадлежащие сотрудникам Eve, будут стоить минимум 50 миллионов долларов в течение восемнадцати месяцев. Как крупнейшие держатели опционов, Нафиси и Рао получат по 17,5 миллиона за полтора года, что бы ни случилось с Eve.

Разумеется, предложение Гросса приняли. Рао сказала Нафиси:

— Соня толкнула, и Билл шагнул вперед.

Нафиси выразилась иначе: Соня защитила их от поглощения. И она помогла Рао и Нафиси стать очень богатыми.

У Сони дела тоже обстояли неплохо. За счет доходов от вложений она купила дом с видом на залив Сан-Франциско, расположенный недалеко от района Пасифик-Хайтс, известного как Золотой Берег. Дом площадью 3400 квадратных футов [158] Около 316 квадратных метров. — Прим. ред. , построенный в 1940-х годах, выставили на продажу несколько месяцев назад. Он походил на белого слона. Электросеть перегружалась, если Соня включала фен и телевизор одновременно. Она заперла несколько комнат, оставила немного мебели, и пригласила подругу, переживающую развод, переехать к ней. Они любили те редкие теплые ночи в Сан-Франциско, когда вода превращалась в пурпурный сланец, а небо покрывали розовые полосы. Это напомнило Соне реплику журналиста Х. Л. Менкена, написавшего по прибытии в Сан-Франциско: «Я в восторге от тонкого, но безошибочного ощущения побега из Соединенных Штатов».

Соне исполнилось тридцать три года. Она встречалась с писателем, и у них все было серьезно. Но южная красавица продолжала любить работу в Кремниевой долине и хвасталась друзьям:

— Я могу говорить по телефону весь день и тратить деньги!

Вскоре группа светских дам пригласила Соню на обед, чтобы поприветствовать в этом фешенебельном районе. Ее позабавили вопросы: они напоминали, что Сан-Франциско, несмотря на всю его прогрессивность, все еще оставался местом, где старые деньги смотрели на новую экономику свысока. Во-первых, инквизиторы в костюмах Chanel желали знать, чем занимается ее отец: не было сомнений, что именно он купил особняк.

— Мой отец — профессор гражданского строительства, — сказала Соня.

Затем они спросили, чем занимается ее муж.

— Я не замужем, — сказала она.

Признание встретили мертвой тишиной. Дамы решили, что наверняка есть трастовый фонд. Соня улыбнулась, сказала, что у нее есть работа и она купила дом сама. Покинув ланч и отправившись домой, Соня остановилась, чтобы полюбоваться захватывающим дух видом на залив Сан-Франциско. Она чувствовала, что с ней не может случиться ничего плохого.

Эм-Джей в мрачном костюме прибыла в офис IVP и быстро исчезла за закрытыми дверями с партнерами Ридом Деннисом и Нормом Фогельсонгом. IVP сбилась с пути. Хваленая венчурная фирма медленно, но верно распадалась.

Энди Хайнц, лидер ЖПВК — жизнерадостных помощников венчурного капитала, — беспокоилась: шепот, закрытые двери, часы вне офиса, вне расписания. Она знала: компания скоро разделится. Но не предполагала, что в разделении будет участвовать не один из партнеров, а все.

Кризис начался за несколько месяцев до того, когда венчурный инвестор Джефф Янг, нанятый двенадцать лет назад Эм-Джей и Ридом Деннисом, усмотрел обратную связь между «фактором веселья», эффективностью работы и количеством людей в помещении. Чем больше людей за столом, тем меньше веселья и эффективности. И для него работа IVP утратила веселье.

По мнению Янга, семья IVP выросла, и члены ее начали сторониться друг от друга. Ни нокдаунов, ни хлопающих дверей. Но теперь в IVP было три отдела: техстартапы, возглавляемые Янгом, развитые технологические компании под руководством Денниса, Эм-Джей и Фигельсонга и науки о жизни, возглавляемые Сэмом Колелла и Бекки Робертсон. Множество партнеров с различными специальностями, целями, навыками, интересами и доходами — и всем необходимо согласовывать сделки.

Янг приходил в ужас от встреч партнеров по понедельникам, где ему приходилось сводить объяснение технологических компаний к наипростейшему общему знаменателю, ведь ребята из гуманитарных наук не понимали нюансов информационных технологий. В свою очередь, команда наук о жизни делала то же самое для команды техников. Наблюдалось неравенство в доходах: в период 1994–1999 годов внутренняя доходность отделения развитых компаний составляла 68 %, в то время как у гуманитариев — 12 %. Янг постоянно выбивал хоумраны инвестициями в технологические стартапы.

— Науки о жизни не входят в область моих знаний, — сказал он Эм-Джей. — Я разбираюсь в медицинских устройствах, но, когда дело доходит до биотехнологий, это очень специфично. Они говорят со мной свысока. Я говорю с ними свысока. Нет результативного вклада. Я не могу добавить партнеров в мою команду новых технологических компаний, ведь не успеете вы оглянуться, как мы окажемся на собрании генеральных партнеров, и мы c равным успехом можем создать нашу собственную площадку.

Янг решил, что пришло время основать новую фирму под названием Redpoint Ventures. Он нанял трех партнеров из Brentwood Venture Capital — парней примерно одного возраста. Янг считал, что они продолжат работать на основе принципов, выкованных в IVP и Brentwood, а не начнут фирму с нуля. Технологическое стартап-пространство было в ударе, и инвесторы бросали в него деньги. Янг говорил о Redpoint как о слиянии двух старых фирм золотого стандарта: IVP и Brentwood.