Алексей Асмолов - Фронт в тылу вермахта

Читатели увидят, как достойно исполнили свой интернациональный долг советские партизаны, сколь велик был их вклад в борьбу чехословацкого народа с фашистскими захватчиками.

«Благороднейшими гражданами подвергшейся нападению страны» назвал партизан М. И. Калинин. Такими они и предстают со страниц книги А. Н. Асмолова «Фронт в тылу вермахта» — мужественные, благородные рыцари непобежденного народа.

Генерал-полковник С. Бельченко,

заместитель начальника

Центрального штаба

партизанского движения

при Ставке

Верховного Главнокомандования

в годы Великой Отечественной войны

Сколько лет прошло, а те первые дни войны так свежи в памяти — хоть дневник пиши…

Последняя мирная ночь была короткой и душной. Расположившись в одной из землянок на командном пункте 8-й армии, штаб которой три дня назад был выведен в район литовского города Шяуляй на командно-штабное учение, я пытался заснуть. Накануне довелось побывать в Таураге, где находился штаб одной из стрелковых дивизий Прибалтийского особого военного округа. Все только и говорили о приближении войны.

В 4 часа утра 22 июня 1941 года над нашим расположением раздалась стрельба. Несколько десятков самолетов завязали воздушный бой. Натянув сапоги и гимнастерку, я сразу направился на командный пункт 8-й армии. Командующий армией генерал-майор П. П. Собенников был внешне спокоен, хотя чувствовалось, что он уже во власти новых забот и дум.

— Что, началась война?

— Да, это война, — отозвался генерал.

— Какие поступают сообщения с границы?

— Противник наступает на участке всей армии.

В ту пору я служил в штабе Прибалтийского особого военного округа, переименованного в первый день войны в Северо-Западный фронт.

Командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, когда я появился в его землянке, разговаривал по телефону правительственной связи с начальником Генерального штаба РККА. Закончив говорить и закурив, генерал повернулся ко мне и сказал:

— Вот оно, товарищ Асмолов, какие дела.

Из рассказа Ф. И. Кузнецова стало ясно, что наши приграничные части подверглись нападению немецко-фашистских войск. Вражеская авиация нанесла удары по некоторым аэродромам, портам и железнодорожным узлам. Бомбили Ригу, Лиепаю, Шяуляй, Каунас, Вильнюс и другие города. 8-я и 11-я армии, входившие в состав округа, отражали удары противника.

К утру 23 июня сведения стали более полными. Стал ощутим размах приграничного сражения, развернувшегося в Прибалтике. Повсеместно наши войска оказывали врагу сильное сопротивление.

Уже в самом начале фашистского нашествия в активную борьбу с захватчиками включилось население охваченных войной районов Прибалтийских республик, как, впрочем, и население других районов страны. Это были первые проявления того могучего партизанского движения, которое впоследствии потрясло весь вражеский тыл. Во время отхода 125-й дивизии из Таураге к ней присоединилось много литовских солдат-резервистов. В местечке Кяльме взял в руки винтовки отряд юношей, а девушки стали санитарками.

Отряды литовских активистов вместе с 466-м полком этой дивизии в течение нескольких дней — с 24 по 29 июня — отбивали вражеские атаки на подступах к Шяуляю, разгромили моторизованный полк врага. На западе от Шяуляя отряд местных жителей, созданный Тельшяйским уездным комитетом партии, в ночь на 24 июня уничтожил вражеский парашютный десант.

Вместе с воинскими частями отважно бились с захватчиками отряды местных активистов, созданные в Плунгеском, Акмянском и Паневежском уездах. А когда фашисты ворвались в Шяуляй, рабочие городской нефтебазы открыли резервуары и выпустили 11 тысяч тонн оставшегося там горючего.

С невиданной стойкостью защищалась Лиепая. Гитлеровцы намеревались захватить город в первый день войны, но стянутые под Лиепаю вражеские войска не смогли справиться со своей задачей, и фашистское командование вынуждено было направить сюда дополнительные силы. В ряды защитников города влились батальон городского партийного и советского актива, боевые отряды работников милиции, Осоавиахима, торгового порта и железнодорожных мастерских, а также отряды рабочей гвардии, созданные в 1940 году после падения буржуазного правительства. Все эти формирования выросли за счет добровольцев из других учреждений и предприятий города. Молодежь объединилась в комсомольско-молодежный отряд под командованием члена ЦК ЛКСМ Латвии и секретаря Лиепайского укома комсомола, впоследствии выдающегося организатора партизанского движения в Латвии Героя Советского Союза Иманта Судмалиса. В сравнении с вражескими полчищами, осаждавшими Лиепаю, это были крайне незначительные силы. Но дрались они вместе с частями Красной Армии геройски и удерживали город до 28 июня.

Одна из гитлеровских газет в то время так писала об этих боях: «Чтобы попасть в другую часть города, нужно было пройти через мост, который красные удерживают всеми возможными средствами… Со стороны старой Лиепаи немецкие войска обстреливаются одетыми в штатское платье коммунистами. В тылу стреляют из окон, с крыш, из погребов: там прячутся большевики. В уличных боях коммунисты, видимо, чувствуют себя прекрасно. Борьба разгорается со всех сторон. Цветущий город превращается в развалины. В ночь на субботу Лиепая пылала, как древний Рим».

Сообщения об участии населения в борьбе с врагом, партизанских действиях поступали отовсюду. Это не было случайностью. Многие местные партийные работники прошли суровую школу подполья при буржуазных режимах. Они обладали опытом конспирации, умением в нелегальных условиях руководить трудящимися массами. Бесконечна была и патриотическая готовность советских людей, воспитанных Коммунистической партией, драться с врагом с оружием в руках в любых условиях.

Однако, несмотря на героическое сопротивление войск Северо-Западного фронта, фашистские танковые клинья все глубже врезались в нашу оборону. В начале июля 1941 года штаб фронта оказался в Пскове, а вскоре и в Новгороде. На одной из улиц Новгорода я встретил прибывшего из Москвы генерал-майора В. М. Бочкова, с которым был знаком еще до войны по совместной учебе в военной академии. Оказалось, что Бочков назначен членом Военного совета нашего фронта. Увидев меня, он пророкотал своим раскатистым баском:

— Это вы, товарищ Асмолов?

— Как видите.

И Бочков, прихватив меня, направился к начальнику штаба фронта генерал-лейтенанту Н. Ф. Ватутину. Тут же был решен вопрос о моем назначении заместителем начальника разведотдела фронта. Однако на этой должности я пробыл недолго. В июле 1941 года Военный совет принял постановление о создании при политуправлении отдела, на который возлагалась работа по организации партизанских отрядов и руководству их боевой деятельностью. Он получил наименование 10-го отдела политуправления — по дате принятия постановления. Меня назначили начальником этого отдела. В последующем по решению ЦК ВКП(б) такие отделы были созданы во всей действующей армии.